Меч Ужаса - [6]

Быстро поев, я забежал в баню смыть пот и грязь. Парилка и запахи манят расслабиться, отдохнуть. Тут же заныли все ушибы и ссадины намекая на поход. Скрипя зубами, набрал горячей воды в ушат, разбавил холодной и быстро нашоркался. Стоило вылить на голову первый ковш воды, как ощутил потрясающую ясность ума и облегчение. Вода словно вдохнула новую жизнь. Сердце наполнилось благодарностью к лунарке, проявившей настойчивость. Броситься за зеленокожими мерзавцами теперь хочу с новой силой.

Анна же не заставила себя ждать, заявившись в мойку. В слабом, неверном свете от лампы и узких окон, её ставшие глубокими глаза, впились в меня, бесстыдно разглядывая и скользя. В руках она держит простынь.

— Эй! — возопил я.

— Чего? Я вытереть тебя зашла, подними руки, — отозвалась Куница, расправляя простынь. На ней уже не было верхней одежды, и под приталенной белой рубахой я отчётливо вижу все формы, достоинство которых впечатляет.

С затуманенным сознанием, я поднял руки. Куница начала с головы. Промокнув волосы, перешла к плечам и начала спускаться ниже. Моё сердце сейчас можно запросто в Кузницу Ора в качестве мехов ставить, ибо кровь оно взялось гнать с дикой силой, а бухает так, что когда Анна вдруг прижалась и её голова оказалась на груди, я подумал, как бы её не оглушить. Всё это для меня ново, я никогда не был с лунаркой наедине, и не собирался. Гномам чаще всего претит всякая похоть, в отличии от лунарок — мастериц в этом деле. Вздрогнул, ощутив, как её грудь, увенчанная острыми твёрдыми сосками, упёрлась в живот. В голове зашумело, а в горле мигом пересохло.

— Ворк, — промурлыкала она, — ты должен вернуться, я прошу тебя. Будь осторожен и не лезь на рожон. Ты такой славный, моё сердце болит и щемит при мысли, что погибнешь. Хорошо?

Она подняла голову, и я смог заглянуть в пылающие глубинным огнём глаза. Сглотнул. Горло не слушается, поэтому просто кивнул.

— Спасибо, — прошептала Куница. — Я буду ждать и верить. А теперь иди, иначе я выпущу пламя своей страсти и гоблины останутся без возмездия.

Она чуть рассмеялась, немного подрагивая всем телом. Мысли, что вынеслись из головы ещё в самом начале, так и остались маячить обрывками где-то вдали. На деревянных ногах я вышел в предбанник, где уже лежат свежие холстяные штаны, рубашка, а рядом и все части доспехов. Спешно одеваюсь, ощущая, как медленно уходит из тела напряжение. Вскоре последний ремешок был затянут и оглядев предбанник, я вышел. Нужно взять оружие и заплечный мешок, если найдётся.

Когда отошёл от форта на приличноее расстояние, из проёма выхода донёсся мелодичный крик Анны:

— Ворк! Ты мне пообещал, помни!

Что-то кричать в ответ стыдно, поэтому я обернулся и вскинул копьё, чуть задержав, а потом снова, чтобы девушка поняла — её слова дошли до сердца.

Глава 4

Стоило выйти за границу полей, как обступил густой лес. Это не мешает идти скорым маршем, ибо уже давно сделана выборочная просека, таким образом, чтобы могла проехать телега. Этим путём и идём, руководствуясь почти скрывшейся в траве колеёй. Начинает темнеть и это слегка беспокоит — рыскать по лесам ночью в поисках мелких гоблинов бессмысленно. Однако, я не могу остановить группу, не могу по причине сильного желания действовать.

— И что, сильно они там набедокурили, Виктор? — спросил пехотинец, поправляя шлем.

Я вынырнул из мыслей и жадно слушаю ответ:

— Ой! Ор свидетель — беда! — отозвался тот, приложив руку к сердцу, когда поминал Ора. — Твари вороньи ведь не жрут толком по-нашенски, но всё попереворачивали, порассыпали… Ткани, бечеву, масло… эх, сволота зелёная! Хрур, Локр и Егор остались собирать всё, но там от силы телега наберётся. Много попортили, а часть с собой утащили. Мы их легко найдём, только надежды мало, что вернём провизию.

Меня взяла злость. Произношу в ответ:

— Посмотрим. Не вернём, так поубиваем всех!

— А если много будет, зелёных-то? — парировал Виктор.

— Разберёмся.

Щитор, итак энергично вышагивающий, оживился пуще прежнего:

— Дядя Ворк прав! Мы им покажем, как наше трогать!

Я чуть покривился от его “дядя”, но Щитор принципиален в этом — над более молодыми тут же шефство берёт, а к старшим вот так, даже если разница мала.

— Эх, Щитор, — отозвался Виктор, — может, конечно, это они так натоптали, следов там уйма. Навалятся кучей, что никакие копья да мечи не помогут.

— Какой там — они же трусливые!

— Кто сказал? — парировал Виктор.

— Ну-у, — слегка растерялся Щитор, — так говорят.

Остальные с интересом слушают, держась сзади. Казалось и лес прислушивается, как тот олень, что замер неподалёку справа и провожает взглядом.

— Я тоже слышал, что они те ещё трусы. Из оружия имеются дубинки, железное только то, что украдут или подберут, — проговорил Виктор, будучи чуть старше Щитора, но рассуждающий не по годам. — Только гном опытом куётся, а гибнуть от дубинок гоблинов, нет желания.

— Меня будто тянет, — буркнул ярый Щитор. — Вот посмотришь, ка-а-ак мы надаём им! Правда же, дядь Ворк?

— Обязательно, — твёрдо ответил я и хлопнул его по плечу. Ребята сзади одобрительно загудели.

Спустя некоторое время, мы услышали шум. Меж деревьев мелькнули фигуры и телега, а потом навстречу вышли братья Хрур, Локр и Егор, сильно похожие друг на друга, начиная от русых волос и кончая телосложением. Двое сзади, а один спереди — ось направляет. Радость и улыбки наполнили встречу, живо пересказываем положение дел. Товаров действительно набралось только с телегу, из трех посланных. Я с болью оглядел заметно помятые мотки тканей, не так аккуратно уложенные сумки и мешки. Что-то свалено в уголок и накрыто отрезом, выпачканным в грязи. Злость, с нотками отчаяния, прошлась по душе. Чувствуя каждое мгновения оставшегося светлого времени, я говорю: