Меч Ужаса - [19]

Под хруст и скрип коры, чуть не сорвался, отделавшись испугом, замершим сердцем и обломанным ногтём. С ноющей противной болью в пальце, отдышался и осторожно продолжил спуск. Тьма сгустилась и к пережитому добавились волнения о поиске обратного пути.

Память подсказывает дорогу, уже ручей нашёл, но отчаянье всё отчётливее звенит в груди, высасывая силы. Не особо таясь, широким шагом, я пытаюсь обнаружить путь. Лес, наполнившийся густым сумраком, совершенно поменялся. Надвинулся, стал цепляться ветками, будто пытаясь сдёрнуть кольчугу или шлем. Под ноги попадается всё больше кочек и ям. Даже трава норовит опутать ботинки и отомстить за то, что топчу.

Наконец, я остановился и сделал несколько вдохов, переводя дух. Лицо холодит от пота, но изнутри пылает жар напряжённого тела. Я постарался припомнить место, где оказался, но безрезультатно. Память лишь услужливо намекнула о рекомендации в эльфийской книге — начать ходить по всё расширяющемуся кругу.

Вдруг меня озарило — сначала лицо Анны привиделось, а затем и самородок, врученный ей. Всеми силами постарался его представить и вдруг ощутил ниточку, потянувшуюся влево. С готовностью отдался чувству, освобождённое, оно начало увереннее манить, а потом и тянуть. Я сделал несколько сотен шагов, как показался наш временный лагерь. Радость растеклась в душе и вырвалась горячей молитвой Ору.

— Ворк! Наконец-то ты пришёл! — воскликнула лунарка бросившись навстречу. — Ах, у меня сердце уже разболелось за тебя!

Мы обнялись, и прижимаю я хрупкую спутницу с неожиданной силой, будто боюсь отпустить. Анна и сама вжалась, пару раз всхлипнув. Атакаун же привычно пялится, стоя возле приличной кучи дров.

— А чего костёр не разожгли? — поинтересовался я.

— Да, огнива-то нет, а пользоваться алхимическим я не умею, — пояснила Анна.

Я облегчённо улыбнулся и занялся костром в удивительно устроенном лагере. Лунарка, при помощи гоблина, успела подготовить лежаки, натянуть защитную ткань от дождя, выкопать яму под костёр и много других мелочей, создающих приятное чувство уюта. Когда рыжее пламя наконец раздвинуло густой полумрак, стало ещё приятнее. Ужин оказался под стать обеду по вкусу и аромату, пока тарелка пустела, я рассказал о результатах.

— Значит, можно не бояться, что они придут? — спросила Анна.

— Именно, — отозвался я. — Ночь пройдёт спокойно, а завтра обойдём их. Ты сможешь сориентироваться?

Гоблин кивнул, поглощённый поеданием добычи на некотором удалении. Лунарка, пока собирала нам ингредиенты к ужину, нашла большого жука и прихватила для Атакауна. Оказалось, что если бы насекомое нашли в племени, досталось бы вождю — простым гоблинам такое запрещается.

— Вот и хорошо, — подытожил я.

После сытного ужина, сон уверенно начал нас морить. Куница, недолго думая, соединила наши плащи и сдвинула лежаки. Жгучие мысли намекнули к чему это может привести. Глянул на место гоблина, расположенное через костёр — ему тоже досталось легкое покрывало, хотя, по его же признанию, мороз не сильно тревожит зеленокожее племя. Анна окружает заботой всё живое вокруг, кусочек достался и проводнику.

— Атакаун, ты отвечаешь за костёр — подкидывай периодически поленцев, — распорядился я и забрался под покрывало. Арбалет, уже с ослабленной тетивой, но с болтом, положил рядом.

И тут руки Анны нашли меня и жадно, с жаром пробуждающегося вулкана, взялись рассказывать о страсти, заодно, показывая моим рукам, где тем следует быть. Пылкая и чувственная лунарка захватила едва окрепший стан моего рассудка, пленив сознание и заковав его в могучие кандалы страсти.

Пару раз слышал, как гоблин подбрасывал дрова. Угли раскаляли трескучее топливо и, вскоре, тепло усиливалось, сопровождаемое приятным ароматом горящего дерева и успокаивающим концертом насекомых. Незаметно и размеренно погрузился в яркий сон.

Движимый наитием, нахожу жилу, потом её, обогащённую и сплавленную в слиток, кую. Багровое тепло рвётся из горна, молот гулко и звонко бьёт по раскрасневшемуся куску металла. Гул всё усиливается, он будто вбивает мне в голову слова… Даже не слова, а зов…

Резко вскочил, и металл, что совсем недавно багровел на наковальне, вновь расплавившись пошёл по моим жилам. Сила вибрируя просится наружу. Глаза горят пламенем, и этот свет отражается от теряющихся во тьме деревьев и кустов. Всё мерцает а обзор расширился. Вот уже вижу второй ряд, третий… ещё дальше, а там — промелькнула фигура гоблина.

Схватив арбалет бегу за ним. Холодный воздух ворвался под рубаху и штаны, но тут же вынесся от разгорячённого тела. С хищным чувством, я мчусь за подлым коротышкой. Где-то, на краю сознания слышится голос лунарки, но сейчас всё внимание сосредоточено на ускользающей фигуре полурослика.

Расстояние сократилось, и когда озирающийся гоблин оказался в пределах двух-трёх деревьев, видимый мной в каком-то красном цвете, я хрипло прокричал:

— Стой, гад! У меня один болт, но я всё равно попаду! Стой, тварь!

Задержав дыхание прицелился. Атакаун, вняв крику, остановился и сел от безысходности. Гнев плещет и требует выхода, но неожиданно на руке повисла Анна. Один взгляд на её слегка сонное и перепуганное лицо, вытащил меня из состояния охоты.