Меч Ужаса - [20]

— Не надо, Ворк! Не надо, стой! Он ведь нам необходим, ты его убьёшь!

— Всё, всё… — отозвался я, ощущая, как ослабели ноги. Обессилевший я припал к земле. — Ты… задержи его.

— Сейчас, Ворк, ты только не стреляй, ладно? — с чувством попросила она.

Я кивнул, а Анна пошла к гоблину. Беседа их была долгой, но расслышать не представлялось возможным, да я и пытаться не стал. Такое чувство в теле, словно бежал целый день — ни грамма сил и жуткий голод. С трудом сжал пальцы соскребая грунт. Это помогло. Лежать на земле приятно, голова перестала кружиться, а тело дрожать от напряжения. Так я и провалялся, пока спутники не вернулись.

— А ну, говори, что обещал! — строго сказала Анна.

— Просьтьй, я бьёльше не ш’буду убеьгайть, — неожиданно виновато отозвался гоблин. Я так удивился, что забыл о злости. Слышать такое от твари Тёмного Ока, по меньшей мере странно. Что же ему сказала Анна?

— Будешь теперь связанный спать, — в итоге вымолвил я.

— Ещё как будет! — поддержала Анна. — Правда же?

— Дьйа, ш’буду! — вновь буркнул гоблин.

От удивления не нашлось больше слов. Вернулись в лагерь, Атакаун даже верёвку сам принёс и протянул мне. После такого осталось лишь сделать крепкий узел, который гоблину никак не развязать. Следом настала пора остаткам еды попасть в желудок. После ужина, вновь укладываясь спать, решил расспросить лунарку о беседе с гоблином.

— Ну, Ворк, какая разница, главное, что он с нами, — мягко проговорила она. — Видишь, я тоже пригодилась.

— Даже очень, — охотно отозвался я, вдруг поняв, что секрет останется при лунарке. — Такого уюта и вкусной еды мне никогда бы не удалось создать.

— И только? — томно спросила она.

С большим усилием отогнал образы творившегося на нашем ложе.

— Ещё на гоблина повлияла, — нашёлся я.

— Мне кажется, что ты кое-чего забыл, но я напомню, — обожгла она дыханием.

Глава 2

Солнце на равнинах пробивается сквозь листву, просвечивая нежно-салатовым. Меж деревьев гуляет влажный ветерок.

Это утро особенное для меня. Внутренний мир находится в невообразимом состоянии, а причина — пылкая ночь, проведённая с лунаркой. Мой первый раз, скрашенный природной страстью и смущающей опытностью Норки. Такое ощущение, что пока мы изучаем руды, исследуем недра, исходим потом перед горнами, лунарки тщательно познают тонкости любовных утех. Сейчас, под общим плащом, созерцая её безмятежное лицо и вдыхая аромат страсти, я безумно счастлив, и боюсь даже пошевелиться.

Ночь состояла не только из багровых вспышек похоти, но и столь же багровой ненависти и погони за гоблином. Всё смешалось, ибо когда мы брали лагерь, то я хорошо понимал свой долг: убить, подавить волю, отомстить за нападение. Ставший спасением, Атакаун, в той же степени источник беспокойства. Как с ним быть и как относиться? Все твари Вороньего Глаза нам враги, ибо созданы для вреда детям Богов, и только он выбивается из привычной картины мира. Я не могу вершить несправедливость — отношение нужно выстраивать строго из того, чего заслуживает спутник. Из-за попытки к побегу, ясное дело, менять строгость на добродушие не собираюсь. Только и дальнейшее его поведение сбивает с толку.

Помимо прочего, первое утро большого похода тоже волнительно. Второе Королевство далеко, настолько, насколько я ещё не уходил. Дозоры не в счёт, ведь тот путь стал почти родным. И вот, проснувшись практически в новом мире, не могу оторваться от созерцания тонких черт лица Анны, а в голове царит хаос.

Трепет богатых ресниц и распахнувшиеся следом небеса глаз, прервали момент.

— Ах, Ворк, твой взгляд такой же сильный, как и руки, — прошептала она.

— Прости, что разбудил.

— Мне бы так каждый день, — преобразилась она лицом. — Выспался?

— Да, хотя это удивительно.

Она улыбнулась шире.

— Проводишь до ручья, герой? — и вновь эта вибрация в слове.

— А гоблин?

— Не сбежит, будь спокоен.

Хочется возразить, но её уверенность успокоила меня.

До ручья идти не больше нескольких сотен шагов. Поднявшись, глянул на пленника-проводника — привязанная рука согнута, остальным же телом растянулся, приняв комичную форму. К удивлению, я не испытываю злобы или раздражения к нему. Взяв оружие и принадлежности для ухода за собой, ещё раз взглянул на ворочавшегося во сне Атакауна. Убедившись в том, что не сбежит, вернулся к заждавшейся лунарке.

Лес наполнен дивным пением птиц, трелями и стрекотом насекомых. Яркие и сочные краски юной природы ласкают взор, а нос с жадностью ловит ниточки ароматов. Почва под ногами пружинит и сыто прогибается, полная соков. Вскоре послышался ручей и желание смыть оттиск ночного безумства усилилось. Вдвоём, с довольными возгласами, мы предались очищению.

Вернувшись, обнаружили зевающего Атакауна шерудящего в кострище.

— Надеюсь, завтракать все хотят? — пропела Анна.

Дружное согласие стало ответом.

— Тогда займитесь пока костром, а я организую остальное.

Разводить огонь для гнома не работа, а удовольствие. Мы с большим почётом относимся, как к технике разведения, так и к самому пламени. Для плавки и обогащения применяется много методов, часть которых, увы, оказалась временно утерянной после Исхода и Сечи. В их число входит использование разных типов угля. У нас есть специальные прессованные заготовки, которые долго горят и почти не дают дыма, но брать такие в путь, конечно, не имело смысла. Однако миниатюрные, в палец толщиной, лежат в алхимическом наборе. Их берегу на случай, когда нужно будет развести костёр в непогоду.