Меч и его Король - [54]
— Твои протеже, по словам Эрмина, увели четверых лучших скакунов.
Отчего я сослался на него, если видел всё своими глазами?
— Так зачем их и останавливать? И без вас справятся как нельзя лучше. Тем более…
Он помедлил.
— Королевскую кобылу самых лучших кровей подседлывает и заезжает именно монсьёр ван Торминаль. И гарцует, сколько ему вздумается.
Когда до меня дошли его слова…
Во всей полноте.
— Вы домогались главных имен заговора? Держите. И, клянусь, я добыл их не на исповеди.
— Я должен видеть.
— Извольте. Сейчас же?
— Да. Но ты поедешь со мной.
— Разумеется. Я отвечаю и за свою правдивость, и за то, как её используют другие.
Мы спустились вниз из солярия библиотеки и сели в седло: его караковая кобыла стояла тут же у коновязи и вовсю ласкалась к моей гнедой.
И двинулись.
— Я не скажу, где они теперь. Что пользуются любым моментом — это да. Вся простая половина дворца об этом знает. Фу, вся эта…грязь, — он говорил чётко, ясно, но почти шёпотом.
Гнедая, не доходя до главных ворот, свернула в сторону — к калитке прямо напротив служб, которой пользовались только незнатные.
— Выдрессирована, — хмыкнул мессер.
Мы спешились.
— Полагаю всё же, что они в Красном Кабинете, как обычно в ваше отсутствие. Легально. Бумаги просматривают. Это ж не по двору рядком и ладком проехаться. Вы ведь им обоим разрешили — кроме наиважнейших, что в стальном шкафу?
Верно. То, что непосредственно касалось одного или другой, я часто оставлял на столе — в открытую.
Я кивнул охранникам, которые ошивались в некотором отдалении от моего рабочего места и пытались приветствовать меня грохотом алебард о пол. Хорошо, подумал я, тамбур звуков не пропускает — ни туда, ни оттуда. Хотел отпереть своим ключом, но Дарвильи вынул нечто громоздкое, с плоской головкой и зубцами, торчащими изо всех сторон.
— Работая, они запираются на внутренний замок, отчасти сопряженный со внешним; вы могли не знать эту деталь. Так что я рискнул заказать одно хитрое устройство.
Он вставил отмычку в скважину и повернул совершенно без звука.
Дверь распахнулась и тотчас пружинисто захлопнулась за нашими спинами.
Я ожидал чего угодно: изысканной двойной композиции на кушетке, фигур, в полуобъятии склоненных над секретными бумагами, что разбросаны по всему письменному столу. Но не этой… мерзости.
Они совсем недалеко отошли от внутренней, полураспахнутой двери. Мужчина стоял с нагло приспущенными штанами, нарядная перевязь шпаги рассекала спину наискосок. Расстёгнутая двуслойная юбка женщины свисала позади, как петуший хвост, одна мускулистая нога обвивала ягодицы мужчины, лицо с полузакрытыми глазами было запрокинуто.
Самец среагировал молниеносно. Оттолкнул женщину, развернулся как был, полуодетый, отточенная реакция гашишина, сказал кто-то в моем мозгу, — выхватил клинок и ударил мне в грудь. Но отчего-то промахнулся. Еще более стремительная чёрная тень перекрыла путь острию, игла тонкой рапиры рассекла лицо Эрмина поперек обоих глаз. Он взвыл и откатился назад, к Зигрид.
…Убить кошку в жениной опочивальне.
Дарвильи не без изящества сполз на пол, уронив свой игрушечный клинок на футляр, и застыл.
— Что на карачках пол вытираешь, дура? За людьми беги. Скажи солдатам за врачом послать.
Кажется, она уже бросила поперёк затихшего любовника его епанчу — покрыть самое главное неприличие. Обе юбки уже были расправлены.
Потом я наклонился над мессером, пытаясь остановить кровь подручными тряпками. Только её было совсем мало — верный признак того, что почти вся она скапливается изнутри, — и это устрашало меня ещё больше.
— Нам никак нельзя убивать, — пробормотал он, чуть приподняв голову. — Оттого учим три-четыре приёма от силы… не смертельных, но вполне окончательных.
— Ну да.
— И никаких секретов меж нами, верно?
— Совершенно никаких.
— Насчет того, какова первейшая обязанность королевского шута, да? Умереть за…
— Я тебе умру, паскуда! — донеслось от распахнутого настежь проёма, за которым вмиг столпилось пол-дворца. Это ма Эсти, разбросав всю скопившуюся кучу-малу, бросилась к нам, уронив свой посох, и резко тряхнула полутруп за плечи.
— Только посмей у меня! Господи, что за наказание под конец моей жизни? И родиться толком не сумел — мать на светлые земли отправил. И рос-то не как все детки: тихоня, зубрила и ботаник, нет чтоб хоть одну девчонку за косу подёргать или за что иное. Сам как девица красная. Вырос — ничего более пристойного не нашел, как в монахи податься. Опал на руке, одни мужчины в голове. А теперь еще и это! Нет, моя чаша яда переполнилась!
— Вот не послушаюсь, помру, так мамочка без сладкого на обед оставит, — прошелестел Дарвильи с нежной и юморной интонацией. Раньше я не слыхал у него ничего похожего. И — только сейчас бросилось в глаза — обе их тросточки явно делал один оружейный мастер.
— Ну и сволочь — над таким зубоскалить. Ничего-ничего, Фрейр Рутенец с командой, можно сказать, уже явился. На всяких собаках и свинках руку набил, так и тебя авось подштопает как ни на то.
Пришли с носилками, унесли обоих.
— Ма Эсти, — спросил я. — Не понял: Барбе, он что — мой брат?
— Сущие пустяки. Сводный, — пожала она плечами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Посреди заповедной эпохи, что наступила в мире после смерти Кромвеля и воцарения короля Карла II…Впрочем, о них самих не будет, можно сказать, ни слова…Посреди времени и широкого водного пространства возвышается заповедный остров, где братски живут представители всех трех мировых религий, где войны — скорее даже состязание в своеобразном благородстве, которое разрешается всеобщим братанием и возникновением новых дружеских и торговых связей, где возникают тайные организации, побратимские и любовные союзы.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Земная книга создала маленький Вертдом – книга, которая была написана по вольной прихоти ее автора, Филиппа. И происходит удивительное: огромная планета Рутен, то есть Земля вообще и реформированная Россия в частности – питается эманациями виртуальной игрушки и в какой-то мере одним этим жива. И чтобы скрепить эту связь, в Вертдоме пишется встречная рукопись, каждая каллиграмма которой – новелла, а вместе они слагаются в историю. История эта продолжает сочинённое Филиппом: оруженосец, иначе на древнем языке эсквайр Хельмута, Арман описывает рождение своей дочери от вдовы Хельмута, царствование короля Ортоса, сына самого Хельма, удивительный Морской Народ, живущий по границам большого вертдомского острова, приключения и войны.
Молодой исполнитель суровых приговоров по имени Хельмут не мыслит своей жизни вне наследственного ремесла – так заведено, и не ему этого менять. Даже когда печальная судьба обрекает его на скитания, он не изменяет тому, что считает не столько сословным бременем, сколько предназначением. Главное в жизни начинается дороги. Она приводит Хельмута в города, где ему удается спасать жизни и избавлять от бесчестья, дарит ему друзей, иногда необычных. Хельмут мужает и добивается всё большего уважения окружающих – немало способствует в том его мантия, унаследованная от необычной «пациентки», пришедшей словно не из его мира.
Завершение цикла про Меч и его Людей, но с несколько иными персонажами.Содержание романа основано на старых космогонических мифах разных народов.