Говорит Бьёрнстерн фон Торригаль, живой меч
Всё накрылось медным тазом году примерно в 2012 по рутенскому летоисчислению. Природа решила навести порядок в своём доме, отданном человечеству по договору найма, и цивилизации ничего не оставалось, как упаковать свои чемоданы.
Лично я думаю, что все рутенцы давно уже надоели Земле-матушке, и она решила без большой шумихи от них избавиться. Зачем извергаться вулканами и колебать моря и сушу, если можно обделать свои делишки тихо и незаметно? Типа воспользоваться своей синергетикой и заказать самой себе укол в точку бифуркации, что именно и произошло в том самом судьбоносном году?
Нет, мы все, в обеих частях нашего мироздания, конечно, знали про наступление конца, в который никто поистине не верил, хотя все жутко суетились, готовясь. Мы знали также, что древний маиянский календарь исчерпал себя — со Дня Кометы, Дня павшей Утренней Звезды, Дня той дальней прекрасной планеты, что зажглась и стала как новая звезда над Иудеей: и понимали, почему исчерпал.
В Иоанновом Откровении, положим, всё было расписано в деталях и разложено по полочкам, причем выглядело очень даже недурно. Небесный Иерусалим, торжество праведных коллективов… Это потом стали нагнетаться адские страсти — и райские тоже. В тысячном году… в двухтысячном… не считая промежуточных этапов.
Ну, как говорится, конца света всегда ожидаешь, и все-таки он сваливается на тебя, как вельми угловатый мешок с картошкой.
Только никто из рутенцев не взял в понятие, что это явление растяжимое. Лет на сто, по крайней мере. Или на двести.
Нет-нет, природа хоть и начала именно тогда конкретно подкусывать человечество, происходило это по первости вяло и практически незаметно.
Разумеется, наблюдалось повсеместное падение рождаемости, которое с чем только не связывали: с благополучной жизнью «золотого миллиарда» и с хроническим недоеданием стран «третьего рейха», с постоянными психическими стрессами и недостатком физических нагрузок, с гомосексуализмом и с гетеросексуальностью, с оскудением почв, засорением воздуха и повышенным озонированием неба, но также и с непредвиденно резким улучшением гомеостаза.
Дальнейшие испытания выразились в том, что радиоактивные помойки в океане, оружейные захоронения на суше и мусорные полигоны вокруг столиц стали с невероятной быстротой самоуничтожаться. Этот процесс, который на первых порах был встречен прямо-таки с восторгом, перекинулся на старые дома, подлежащие сносу, которые как-то уж очень быстро обращались в пыль, прах и пепел. Едва ли не на глазах счастливых переселенцев.
Сие насторожило беспечное человечество, хотя не слишком.
Так же как и повсеместное обрушение старых заводских корпусов этой… как ее там… Пищедобывающей и горноперерабатывающей промышленности. А, может быть, и наоборот, не знаю.
Во всяком случае, сырья для поддержания жизни убывающего населения хватало. Типа юбилейных лет, что пошли прямо сплошняком. Однако после того как и всякие новостройки стали осыпаться подобно осенней листве, человечество призадумалось, а призадумавшись — попыталось анализировать и прогнозировать.
Его ряды к тому времени уже значительно поредели, как я и говорил.
Нет, никакие дома не погребали под собой: внутри них на момент обрушения не оказывалось ни единой живой души, даже кошачьей или мышиной. Они как будто дожидались подходящей оказии. Иной раз простой бомжик-одиночка, ночуя на лестнице под запертыми дверьми, держал собой целый кондоминиум.
После тотального обрушения жилого и промышленного фонда наступил черед механизмов, которые остались без крыши: начиная со сложных и кончая простейшими. Эти становились ржавой трухой, если были стальными или вообще металлическими, или подобием рисового отвара — в случае полимеров.
В народе укоренились и процвели ненаучные формулировки типа вялотекущей оловянной чумы, алюминиевой холеры (это когда такие белесые язвочки по всей поверхности), синтетической дизентерии и прочего в том же духе. Высоколобые интеллекты, напротив, заехали носом в тупик и стали в такой позиции глубокомысленно размышлять.
Вот что, в конечном счёте, пришло им на ум. Давно было замечено, что остатки старинных крепостей и соборы, по преимуществу готические, сохранялись несмотря ни на что. Даже такие, которые не использовались по прямому назначению и вообще никак. Видимо, все они были построены не так наплевательски — в том смысле, что склеены не одними слюнями, — как более современные сооружения, которые запросто обращались в подобие сухого чернозема и уносились ветром в ближайший пруд.
Какой-то доморощенный мистик — не из числа истинных ученых, — утверждал, что здания и изделия древнего мастерства пребывают по-прежнему неколебимо лишь из-за того, что им была принесена жертва: замуровали кой-кого в стену, погребли под фундаментом или оросили его кровью ключевой камень свода. (В дальнейшем оказалось, что он прав на все сто.) Вот и боевые клинки старой работы — их закаляли или хотя бы испытывали в теле раба, пленника, самурая. Разве не так? К тому же предметы искусства, какими они являются, также имеют нехилый шанс на бессмертие.
