Майор Сицкий – друг индейцев - [36]

– Да? Женщина, несмотря на всё случившееся, кажется довольно привлекательной, да и он вовсе не похож на пасхального кролика.

– Мистер, – Воронин покачал пальцем перед лицом Роджера. – Не надо плохо судить о людях заранее. Это же Олег Кулик по прозвищу Злобный. Чтобы он когда обидел женщину? Не дождётесь! Это меня из борделя за разврат выгнали, а Злобный не такой. Знаете, он однажды отбил одну смачную негритяночку у троих насильников. Тоже чёрных, понятное дело. Так дотащил её до дома и даже спасибо своё никуда не присунул, хотя она и предлагала. Эх… Такое шоколадное приключение прополимерил.

Некоторое время все молчали, наконец, Твид переспросил:

– Как вы сказали, мистер Африка? Вас действительно выгнали из борделя за разврат?

Воронин лишь многозначительно улыбнулся. Твид некоторое время разглядывал собеседника, затем в голос расхохотался. Секунду спустя, к смеху присоединились остальные. Смеялись, пока из-за угла не появился по пояс голый Злобный. Амалия даже засмотрелась на то, как при каждом шаге перекатываются мышцы на его огромном тренированном теле. Её Джек тоже не выглядел ни тощим, ни, наоборот, рыхлым, но его мускулатура имела совсем другой, более подтянутый, вид. Эми очнулась. Фу! Как можно так пристально разглядывать совершенно постороннего мужчину? И только после этого она увидела, что разделся Злобный не просто так. На плече, словно мешок, он нёс завёрнутую в собственную рубашку ту самую волосатую индианку. Женщина тяжело дышала, время от времени дёргалась, пытаясь вырваться, но видно было, что в принципе она уже бросила попытки освободиться.

– Олег, а что Ржанка скажет? – спросил Жора по-русски.

– Ржанка? – переспросил Африка. – Почему Ржанка?

– Да потому что Жанна Геннадьевна Кулик, – пробухтел Злобный. – Ничего она не скажет. Ржанка уже почти месяц, как вдова.

– Что?! – переспросили друзья в унисон, после чего Жора уточнил. – Олег. Да?

– Да! Да!!! – повысил голос Злобный. – Я просто говорить не хотел.

– Охренеть… – выдал любимое слово Воронин.

– Так, а это что? – Джек перешёл на местную мову и ткнул пальцем примерно туда, где из-под рубашки выпирали внушительные ягодицы.

– Не что, а кто. Дурочка. Я ей, можно сказать, жизнь спас, а она с топором кидается.

– Я… я подумала, что вы – те самые бандиты, – еле слышно произнесла спасённая. Голос у женщины оказался низкий и какой-то обволакивающий.

Амалия неприязненно глянула на удобно устроившуюся на мужском плече индианку. Вот уж воистину, дикие люди. Как можно себе позволить подобное? Расположилась без малейшего стыда, словно на собственном муже. А ведь они даже не знакомы.

Словно услышав её мысли, женщина изящно соскользнула на землю, подхватила разлетающиеся полы рубашки перед грудью, и резко опустилась на корточки, стараясь скрыть под одеждой себя всю. И замолчала. Лишь время от времени делала шумный нервный вдох, да кидала изучающие взгляды на своего спасителя. Какое-то время все молчали. Индианка приходила в себя, остальные старались не мешать. Наконец, Твид задал интересующий всех вопрос:

– Что здесь произошло?

Женщину звали Галиолали, что можно было перевести, как «Ночной цветок» или «Ночная лилия».

– Галя, значит, – добродушно буркнул Злобный и как-то по-особенному взглянул на спасённую.

Ещё сегодня утром у неё был муж по имени Матипаруи, то есть «Ветвистое дерево», двое дочерей, десяти и восьми лет, и крошечная ферма. Они выращивали яблоки, груши и тыквы, держали десяток индеек. Не на продажу, для себя. И были счастливы, пока пару часов назад не появились бандиты.

Их было с десяток, белые, на конях. Они окружили дом, скакали каруселью, прикрикивая. Когда муж вышел на крыльцо с двустволкой, то бандиты ни слова ни говоря, выстрелили ему в живот. Галиолали видела это своими глазами, она как раз была в погребе – спустилась за яблочным соком. Видела, как муж, раскинув руки, завалился спиной на стену, а грабители, отшвырнув его в сторону, словно мешок с мусором, вошли внутрь. Женщина представила, что будет, когда эти нелюди увидят её дочек и кинулась к дому, но Матипаруи её остановил. Подполз, заставил вернуться в погреб и закрыл дверь на засов. Что было дальше, она не знает. Так и сидела внутри несколько часов. Сначала снаружи слышались крики, хохот и выстрелы. Через какое-то время всё стихло. А потом в щели начал заползать едкий дым. Она пыталась заткнуть дыры, сначала имеющимися тряпками, а когда тех не хватило – своей одеждой, но отверстий было слишком много. Дышать становилось всё тяжелее, грудь рвал нестерпимый кашель. Женщина из последних сил старалась держаться, чтобы бандиты снаружи её не услышали.

Ферма стояла на отшибе, быстрой помощи ждать было неоткуда, и Галиолали поняла, что ещё немного и она уже никогда не сможет выбраться на воздух. Угорит. Тогда женщина взяла топор и постаралась вскрыть дверь изнутри. И сразу заметила, что кто-то делает то же самое снаружи. Тогда ей стало по-настоящему страшно. Сидя взаперти в погребе, Галиолали с ужасом осознала, что больше у неё нет не только мужа, но и обеих дочерей. Что с ними сделали эти сволочи, она могла лишь догадываться. А вот что в итоге бандиты подожгли её дом, знала точно. Всё было кончено, и дальнейшего смысла существования она не видела, поэтому, когда дверь в погреб распахнулась, Галиолали твёрдо решила дорого продать свою жизнь.