Майкл Шейн и белокурая сирена - [4]

— По-моему, мы толчем воду в ступе, — сказал он. — Время за полдень, а у меня, кроме коньяка, ничего в желудке не было.

— Он прав, — пробормотала Китти.

— Не ворчи, дружище, — примирительно заметил Рурк. — Девочка попала в передрягу, мы тебе об этом расскажем, когда малость оклемаешься.

Босыми ногами Шейн придвинул к себе бутылку и повернулся к Натали.

— Это о тебе речь? Что стряслось?

— Да нет, — ответила та. — Я наслаждаюсь жизнью. Мне и в голову не могло прийти, что встречусь здесь с такой знаменитостью, как Майкл Шейн.

Рурк большим пальцем приподнял шляпу.

— Прости, Майкл, я знаю, как тебе в последнее время досталось, кому-кому, а мне известно, что ты больше чем кто-либо заслужил отдых. Но так уж ты устроен: через пару дней устанешь бить баклуши и снимешь с двери табличку «Не беспокоить».

— Не тяни, — отрезал Шейн.

— Мы с Китти давно дружны. Ей надо помочь, и как можно скорее… А ты с этим справишься одной левой. В общем, идея этой вылазки принадлежит мне. Я подумал, что при виде бифштекса, бутылки коньяка и двух очаровательных девочек в бикини ты разомлеешь и дашь себя уговорить. Если я не прав, скажи сразу «нет».

— Нет, — сказал Шейн.

— Не теряй надежды, — шепнул девушке журналист. — Он, когда отказывается, говорит: «К черту!»

— Я виновата перед тобой, Майкл, — вступила в разговор Китти. — Но ты себе не представляешь, в каком я состоянии. Я ведь никогда не упускаю случай понырять в воскресенье: посидишь неделю за пишущей машинкой, и все суставы ржавеют… Обычно я плаваю после завтрака и как просмотрю воскресную газету. Говорят, на глубину лучше спускаться вдвоем, но по-моему, нырять с веревкой на пятнадцать — двадцать футов и в одиночку безопасно… — Она закрыла глаза и провела рукой по лбу, как будто ей передалась головная боль Шейна. — Так что если б не ты, меня бы уже не было в живых.

— Китти, не тарахти! — взволнованным голосом сказала Натали.

— Это мой акваланг, — не унималась Китти. — Если и вправду кто-то выпустил оттуда чистый воздух и накачал в баллоны какую-нибудь дрянь, то это явно для меня. И никто бы ничего не заподозрил — вот в чем весь ужас. Мои друзья сказали бы в один голос: «А ведь мы ее предупреждали!»

— Кстати, Майкл, — перебил ее Рурк, — ты помнишь Кэла Татла? Китти служила у него секретаршей. Весь этот остров был его.

На этот раз напускная непринужденность не обманула Шейна: он уже понял, что журналист беспокоится недаром.

— Ки-Гаспар… — раздумчиво произнес Шейн, то и дело отхлебывая из стакана. — По-моему, в годы сухого закона здесь было прибежище контрабандистов.

— Точно, — кивнул Рурк. — Татл ввозил спиртное из Гаваны и прятал его здесь, на берегу залива. А клиенты из Майами и Палм-бич приходили за ним на катерах. Татл был владельцем шести небольших островков, но к этому он особенно прикипел. Любопытно, правда?

— Не очень, но продолжай, раз уж ты сам прикипел. — Он повернулся к Китти. — Само собой разумеется, я тебе весьма признателен за спасение.

Девушка слегка покраснела.

— Да ради Бога. Надеюсь, никто не подсматривал за нами в бинокль.

— Из-за меня ты лишилась купальника, — добавил Шейн. — Купи себе новый и пришли мне счет. А где ты держишь акваланг?

— В шкафу, на кухне, он заперт на цепочку.

— Цепочку нетрудно сорвать. И кроме тебя, никто аквалангом не пользуется?

— Никто. Ты первый за несколько лет. Ко мне часто наезжают друзья понырять, но у всех свои акваланги.

Шейн кивнул.

— Тим, дай-ка сигарету… Ладно, Китти, выкладывай, что там у тебя стряслось.

Рурк подал ему сигарету и коробок спичек. Китти закусила губу.

— В прошлое воскресенье возле черного хода я нашла свою кошку задушенной.

— Это та красивая, сиамская?! — ахнула Натали. — Боже, какая жестокость! А ты мне ничего не говорила.

— Я сперва никому не стала говорить. Так паршиво было на душе… Вообще-то мне нравится жить одной. После всех радостей, каких натерпелась в семейной жизни. И знаешь, как-то не хочется, чтобы тебя сочли истеричкой, которая из-за кошки поднимает панику. Но я так ее любила, мою Суэн… К тому же они слишком ясно дали мне понять, что меня ждет.

Она замолчала, сосредоточенно рассматривая что-то на дне стакана, и Шейн воспользовался паузой, чтобы восстановить в памяти те крохи информации, которые сообщил ему Рурк по дороге сюда. Шейн слушал вполуха и, сидя за рулем своего «бьюика», подставлял лицо соленому бризу, чтобы хоть немного освежиться после адского напряжения прошедших суток. Натали, с которой познакомил его Рурк, показалась ему чересчур смешливой. Она работала вместе с Тимом в газете «Майами-ньюс», в отделе объявлений о продаже недвижимости. Китти тоже там работала, только в бухгалтерии.

Ей двадцать два, сообщил Рурк, живет одна, разошлась с мужем — Хэнком Симзом, также агентом по продаже недвижимости. О связи Китти с умершим два года назад Кэлом Татлом, чье имя не сходило со страниц печати в эпоху сухого закона, Рурк ни словом не обмолвился. В основном журналист сосредоточился на описании ее внешности: высокая, хорошо сложена, блондинка, неглупа, довольно экстравагантна в одежде — словом, то самое, добавил он с лукавой улыбкой, что нужно Майклу Шейну. Очень и очень «секси»! По мнению Шейна, журналист ни черта не разбирался в женщинах, поэтому его восторженные отзывы надо было делить на шестнадцать. Но когда они прибыли на Ки-Гаспар и он увидел Китти воочию, то был приятно удивлен.