Майкл Шейн и белокурая сирена - [19]

— Фу, колодезная вода! Если хотите, чтоб я с вами общалась, долейте мне горячего.

— Сколько угодно! — вздохнул Шейн. — Но только хочу вас предупредить, что на Гус-Ки стоит вертолет, который обходится мне в двадцать пять долларов в час. Так, насколько я понял, «Флорида–Америкэн»…

— И как она пронюхала, эта стерва, извините за выражение?! Вы, вероятно, решили, что мы все звери, а она святая. Но позвольте вам заметить, раз уж мы коснулись этой темы, что вы ее совсем не знаете. — Она протянула ему свой стакан. — Плесните мне джину, мой мальчик, и не надо спешить. Не бойтесь, я не сойду с катушек, я никогда не схожу, только становлюсь разговорчивей.

Шейн достал из бара бутылку джина и шейкер. Содержимое ее стакана вылил в шейкер, положил два кубика льда, остальное долил джином. Быстро перемешал и наполнил стакан Барбары.

Хозяйка попробовала.

— О, да вы просто мастерски делаете мартини!.. — одобрила она. — Нет, ну надо же: Китти нанимает частного детектива! Я ее недооценила. А чем, интересно, она будет с вами расплачиваться? Нет, Майкл, вы не подумайте, будто я нарочно тяну время, я непременно отвечу на ваш вопрос, только меня разбирает любопытство. Что же она все-таки вам наплела?

— Сказала, что кто-то придушил ее кошку.

— Что правда, то правда, — усмехнулась Барбара. — Бедняга Брэд до сих пор верит в дедовские способы устрашения. Чтобы подобные приемчики действовали в наше время — смешно!

— У меня не было возможности изучить его досье, — заметил Шейн, — но не удивлюсь, если за ним числится по меньшей мере одно убийство.

Барбара отмахнулась.

— Да бросьте, когда это было! Таким вещам и нынче-то никто значения не придает, а тогда и подавно нравы были другие. Однако же странно…

Во взгляде Шейна мелькнуло любопытство.

— Расскажите поподробней, это интересно.

— С превеликим удовольствием, — усмехнулась Барбара. — Но к вашей клиентке это не имеет никакого отношения. Думаю, ее в те времена еще на свете не было. Вы ведь ее так называете — «клиентка», да?

— Она и есть моя клиентка, — отрезал Шейн.

— Ну так вот, дело было в двадцать седьмом году. Брэд по пьянке пришил кого-то в подпольном кабаке. Это как раз в духе Брэда: если уж убивать, то в присутствии по меньшей мере дюжины свидетелей, в том числе шерифа. Его, естественно, посадили, и грозило ему от двадцати лет до пожизненного заключения… Знаете, во Флориде в те времена еще не отменили каторжные работы. И что же сделал Брэд? Он донес на папу, с тем чтобы взамен прикрыли его дело. Ну не идиот? А папа тогда занимался экспортом-импортом… вы меня понимаете? При всем при том он был очень порядочный человек. Я тогда была совсем маленькая, так что подробности спрашивать у меня бесполезно. Но кажется, даже в газетах писали, что шериф берет взятки от контрабандистов, а папа из принципа ничего ему не отстегивал, хотя никогда не был скуп. Контрабандистам тогда давали от силы месяц, если, конечно, у них хватало денег на хорошего адвоката. То есть папины тридцать дней против Брздовых двадцати лет… и тем не менее шериф закрыл глаза на преступление Брэда. Думаю, тут еще и выборы сыграли свою роль… Папу взяли в заливе, вот перед этим домом. В схватке он случайно застрелил человека. Он никогда не винил Брэда, хотя и понял, кто его подставил… может, не сразу, но времени на размышления у него было предостаточно. Впрочем, вся эта история не способна пролить свет на сегодняшние события… А теперь вы ответьте на мой вопрос: вы спите с Китти? — Увидев выражение его лица, она рассмеялась. — В общем-то, она ничего, на любителя… Она ведь платит вам по спецтарифу, я угадала? Вот где собака зарыта! Ну и ради Бога, но, Майкл, нам сделали сказочное предложение! Миллион долларов чистоганом. По четверти на брата! Китти могла бы вложить свою долю в недвижимость и получать до двадцати тысяч годовых, чистыми, без налогов. Так какого же, простите, она кобенится?!

— А вы ей предлагали четверть миллиона?

— Мм-нет, ваша правда, — признала Барбара. — Мой дядюшка Брэд, эта светлая голова, решил не посвящать ее в наши планы. По его мнению, лучше, если б она нам уступила свою долю за более скромную цену, скажем, тысяч за сорок — пятьдесят, во имя мира и спокойствия. Ну, мы и подумали, почему не попробовать, но я со своей стороны не склонна недооценивать эту девицу. Вскружила же она голову папе, которого провести было ох как непросто, хоть он и начал впадать в детство… А все-таки, Майкл, как вы узнали про сделку? Они нам поклялись соблюдать полную секретность.

— Такие вещи трудно сохранить в тайне. К примеру, муж Китти имеет дело с недвижимостью, может, он ей сказал.

— Да нет, они не общаются. Но если она рассчитывает урвать кусок пирога — тогда карты на стол. Утром первым делом позвоню Брэду и скажу, что тактика меняется… Я-то понимаю, почему Китти не хочет довольствоваться малым: думает продержаться, пока мы все не помрем. Но в случае со мной ей придется долго ждать. Конечно, по сравнению с нами она ребенок — так сказать, статистически. Какое же трудное слово — «ста-тис-ти-чес-ки» — и на трезвую голову не выговоришь! А я вот назло ее переживу. И потом, кто знает, может, когда все мы передохнем, никто за Ки и гроша ломаного не даст. Скажите это ей. По-вашему, что лучше: получить двести пятьдесят тысяч сейчас или ждать, пока превратишься в развалину и не выручишь ничего за весь остров?.. До пятницы мы должны получить все четыре подписи, иначе сделка не состоится. Честное слово, по-моему, Китти выбрала неудачное время для путешествий.