Майами - [13]

Стив Питтс завертелся в воде словно водоворот. Его лицо исказилось мгновенной вспышкой ярости. Он был оскорблен. Криста была оскорблена. Теперь должна была пролиться кровь. И не имело никакого значения, что «вогетта» обладала большим влиянием в их деле. Он был слишком талантлив и слишком знаменит, чтобы обращать внимание на такие вещи.

Однако Криста опередила его.

— Тебя беспокоят мои груди? — осведомилась она с ядовито-невинным видом гадюки.

Редакторша действительно была обеспокоена грудями Кенвуд, но не потому, что они выглядели бы в «Воге» неуместно. Беспокоило ее то, что сама она такой роскошью не обладала. Служащие в магазинах часто по ошибке называли ее «сэр», и жить с этим было немного обидно. Большинство моделей имели какие-то изъяны. Если они и обладали безукоризненной красотой, что случалось редко, зато оказывались глупы, либо им не везло в жизни, либо были бедны, либо не имели положения в обществе. Сосредоточиваясь на их недостатках, ей удавалось как-то ввести в рамки ревность. Однако Криста пробудила красноглазого монстра, и теперь он бесчинствовал в голове «вогетты». Криста набирала в физическом плане полные десять баллов, включая «фирменное» родимое пятно чуть ниже аккуратного пупка. Богата. Контракт с Ревлоном давал ей три миллиона долларов в год, а аванс за книгу составил добрый миллион. Этого оказалось более чем достаточно, чтобы финансировать открытие собственного модельного агентства, которое в скором времени обещало стать конкурентом «Форду», «Вильгельмине» и «Эль». По социальному регистру она числилась в ряду аристократов. Ее родители принадлежали к «старой гвардии» на Палм-Бич, а сдающийся в настоящее время в аренду дом на Северном Океанском бульваре был виден даже с пляжа, сквозь травы дюн. Но мало того, что она была богатой и красивой аристократкой. Ее искрометность, жизнерадостность освещали все вокруг. И это стало самой невыносимой ношей из всех, какие доводилось выдерживать невзрачной гуру от моды с ее холодной, как брокколи, личностью.

На пляже воцарился сибирский мороз. Мгновенно редакторша осознала свою ошибку. В ее груди запульсировал страх, еще до того, как мозг сумел взять его под контроль. Она сделала попытку к отступлению.

— Да нет, разумеется, меня не беспокоят твои груди, Криста. Просто со всеми этими плавательными нарядами приходится быть поосторожней, а так ты… ну… очень подходишь… я имею в виду, как ты работаешь…

Криста рассмеялась над ее смущением.

— Не беспокойся. Никаких обид. Я просто работаю в своей обычной манере, и давай предоставим старине Стиву позаботиться о том, чтобы уровень снимков получился выше, чем в постерах и у фотографов, работающих для «Спортс Иллюстрейтед». Как ты думаешь, Стив, ты сможешь снизить мою сексуальность? Ты ведь уже много лет проделываешь это с другими девушками.

Криста пощадила «вогетту». Стив мог взорваться, и тогда с ним могли справиться лишь сильные и храбрые. Она решила как-то отвлечь его.

— Послушай, дорогуша, чтобы залить водой твою сексуальность, потребуется больше жидкости, чем в этом проклятом океане. Ты даже Дика Виттингтона способна заставить обернуться. Ты, любовь моя, единолично отвечаешь за распространенность греха святого Онания в Западном полушарии. Я просто удивляюсь, как это весь мужской состав колледжей до сих пор еще не ослеп или, по крайней мере, не ослаб настолько, чтобы вставать с постели при помощи веревки. А теперь, маленький, жуткий вампир… подбородок выше и раз, два, три…

Криста хихикнула от восхищения. Стив не мог без стеба. Он любил побалагурить. В отличие от многих других фотографов, он ценил остроумные ответы, они помогали ему расслабиться. Его талант нуждался в разбавлении, некотором снижении концентрации. Вот почему она чувствовала энергию, которая всегда присутствовала в его лучших работах. Он подпитывался от нее. Она же всегда заряжалась током, который исходил от него, когда его щелкающий аппарат ловил и аранжировал плавные движения ее тела. Она растворялась в этом миге, извиваясь в лучах солнца, забывая себя, едва ли сознавая ту красоту, которую творила. За многие годы она натренировалась в мимике и отработала пластику всех поз. И сейчас могла имитировать искренность и создавать видимость естественности, не потратив и секунды на обдумывание задачи. Немногие люди понимали, какая тяжелая работа предшествовала этой кажущейся простоте. Это и было причиной того, что на вершине маленького Олимпа, где обитала Криста, было довольно пустынно.

Когда взошло солнце и тени обозначились резче, нежный и таинственный свет раннего утра стал пропадать. Стив Питтс не был Гельмутом Ньютоном. Жесткий реализм прямого дневного света не устраивал его, он предпочитал ткать свои визуальные чары на закате и в сумерках, когда Всевышний брался за палитру и все вокруг наполнялось неземным сиянием. Криста знала почти с секундной точностью, когда он объявит дневной перерыв.

— Я полагаю, что мы потеряли свет, мальчики и девочки, — сказал он наконец.

Его плечи обвисли. Тонкая рука упала вниз, линзы «Никона» покоились на синей ткани его выцветших, закатанных джинсов. Творческая энергия иссякла, и он внезапно показался опустошенным, когда улыбнулся Кристе с расстояния в десять футов из стеклянного моря.