Май, месяц перед экзаменами - [19]
«Накрывать?» Она приносит ложки, вилки, хлебницу, салфетки, сейчас позовет: «Тонь (как зовет его все двадцать лет), Тонь, помоги мне…» Они вместе пойдут в кухню за первым, он кликнет сына…
— Сергей, я хотела у тебя спросить…
Фу, черт! Задремал он, что ли… Юбка у нее мягкая, пушистая, как шкурка зверька. Приятно прижаться к ней лбом, промякнуть лицо, подождать секунду, пока совсем отлетит усталость, на которую, в конце концов, имеет право даже он.
— Я хотела спросить: для тебя действительно важно, чем облицована ванна? Или это просто очередной вклад в здание твоего престижа?
Фу, черт! Но он не выпускает ее из рук, только отстраняется, закинув голову, чтоб лучше рассмотреть. Брови его при этом складываются насмешливо-жалобно, домиком: опустившись у висков и разгоняя морщинки по лбу. С такими бровями можно посидеть еще несколько секунд не отвечая.
— Мне иногда кажется: ты сознательно рушишь все то впечатление… Настраиваешь людей…
Возможно, не было бы встречи у мостков с этой училкой, Антонов и жене ответил бы иначе. Но сейчас у него слетает резко, так резко, как он с Юлией Александровной никогда не говорит:
— Что ты имеешь конкретно? Каких людей?
— Хотя бы Селиных, которых ты хочешь оставить без квартиры.
Теперь Юлия Александровна все-таки отходит от тахты, и лицо ее оказывается в тени. Сергей Иванович смотрит прямо в это лицо светлыми, упорными, рассеивающими все сомнения глазами.
— Селины? — переспрашивает он беззаботно-весело. — Селины, по-моему, не очень-то полагались на эту комнату, разве что их подогрели на заводе.
— Господи, неужели ты думаешь, они сами не в состоянии понять, что им полагается, что нет, без подогрева?
— Подождут, подождут! — Голос у него не успокаивающий, не снимающий тревогу, а приказывающий отбросить ее. — Подождут. Я в годы этого Селина тоже не имел отдельной квартиры, хотя был далеко не рядовым.
— У него ребенок.
— А у меня работа. — Сергей Иванович шутливо разводит руками, предлагая какому-то самому высшему арбитру судить, что важнее. И нисколько не сомневаясь, на чью сторону этот арбитр встанет. — Ты сама знаешь, как я по ночам горблю… Так что подождет. Следующий дом осенью сдают.
— Я не хочу, чтоб о тебе люди думали хуже, чем стоит.
— Люди обо мне хорошо думают.
Он был уверен, что это так. Конечно, отдельные завистники… Возможно, он даже любил отдельных завистников. Во всяком случае, как он сам говорил: «приветствовал факт их наличия». Они придавали ему бодрость, вроде той, что сельтерскими пузырьками наполняет тело во время купания в холодной воде. Ведь завистники появляются тогда, когда есть чему завидовать.
— Люди ко мне хорошо относятся, — повторяет он ворчливо. Теперь он сидит, засунув руки в карманы, и уголки его рта надменно и брезгливо подняты. В конце концов, не им начат этот разговор.
Юлия Александровна, нарушив ритуал, сама приносит супник, миску с салатом, сама зовет сына.
Сын входит как-то неохотно, вразвалочку; в руках у него сипит транзистор, а клетчатая рубаха безобразно расстегнута на все пуговицы. Кажется, он собирался и за столом вертеть свою «Спидолу». Интересно, слышал он, о чем говорили они с Юлией Александровной, или нет?
Пожалуй, слышал. Во всяком случае, когда Сергей Иванович как бы случайно ловит взгляд сына, в этом взгляде — легкая, прозрачная, готовая упорхнуть, отказаться от самой себя насмешка. Причем не поймешь, к чему она относится. А может быть, в ней просто щекочущее желание подвергнуть все своей неразборчивой критике, молодой цинизм, для которого нет авторитета даже в лице родного отца?
Сын, подкрутив последний винтик в «Спидоле», говорит:
— Послушай, так как же насчет путевок на Кавказ? Ты мне их организуешь или нет?
— Пожалуй, нет, — говорит Антонов и смотрит на сына. — Пожалуй, нет.
Достать туристскую путевку не так уж трудно. Во всякое другое время Сергей Иванович только приветствовал бы намерение Виктора отправиться на Кавказ.
Однако на этот раз перед сыном стоят задачи куда более крупные и ответственные, чем освоение горных вершин. И надо сразу поставить его на место.
Его сын не был ленивым или развинченным, как некоторые молодые люди, которых Антонов достаточно видел и в столичных, и в нестоличных городах, и у себя на стройках. И все-таки что-то в Викторе внушало ему сомнения, тревогу. Но не эта же рубаха, расстегнутая на все пуговицы, не «Спидола», не Кавказ, если поразмыслить здраво? Пожалуй, нет. И «Спидола», и Кавказ, и даже молодой цинизм — дань времени, которую и сам инженер Антонов охотно платит, только, разумеется, несколько другой монетой. А вот как бы сын не проглядел самого главного в жизни за своей «Спидолой» — это уже другой вопрос. Да, Виктор совершенно свободно может пропустить лучшее в жизни со своим транзистором, со своим Кавказом, со своими друзьями, наконец, которые, кажется, не очень-то разбираются, что именно является лучшим. И, подумав об этом, Сергей Иванович спрашивает:
— Я надеюсь, ты не забыл наш уговор насчет Москвы? — спрашивает тоном неприлично суровым среди всего семейного благополучия, тоном человека, готового на окрик, на стучание по столу и так далее.
В книге рассказывается о многих событиях, как легендарных, так и действительных, происходивших в давние и в недавние времена на крымской земле, рассказывается о выдающихся полководцах, о революционерах, о писателях и художниках, о героях труда, чья творческая жизнь связана с современным полуостровом.Об авторе: http://www-ki.rada.crimea.ua/nomera/134/radosti.html.
Этой книгой открывается новая серия издательства «Русские писатели». Она посвящена великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину.
Роман о старшеклассниках, об их взаимоотношениях с учителями и родителями, о нравственном самоопределении. Детективный элемент в сюжете — исчезновение золотых монет во время археологических раскопок — выявляет нравственную суть героев, помогает им разобраться в своих привязанностях, увидеть ложность и пагубность потребительского отношения к жизни, к ее культурным и историческим ценностям. Действие происходит в южном приморском городке, колорит которого поэтично передан автором.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.