Мавр и лондонские грачи - [61]

– «Шеф… Шеф»! Пока что я для вас «сэр»! – накинулся тот на растерявшегося Белла.

– Слушаюсь, сэр. Но ведь мы… мы…

И тут случилось небывалое: у Очкастого Черта, перед которым трепетал весь цех, вдруг слова застряли в горле. Он попятился, так как Кросс-младший истерически взвизгнул и двинулся на него, словно намереваясь сбить с ног.

– «Мы»… «мы»!.. Утром вы меня ввели в заблуждение, Белл! Хотели мне подсластить пилюлю? Что? Мне не нужны никакие ваши пилюльки и припарки, мне нужны умные головы, а не кретины!

Наконец Очкастый понял. Это головомойка, какой он еще не видывал! Тотчас он угодливо сжался. Кросс это заметил. Несколько смягчившись, он продолжал:

– Обвинить лучшую мою работницу! И без всяких доказательств! Только совершенный болван способен на такое! Очень мне надо наживать неприятности из-за того, что вы дурно обращаетесь с детьми! Сколько раз я говорил: «Никакого самоуправства!» А вы?.. Бестолковый олух! Так не пойдет, мистер Белл! Так не пойдет!

Очкастый ухватился за спинку стула. Что это на шефа накатило? Куда он гнет? Что он, Белл, бывает крутенек, что держит детей в страхе и велит помалкивать, против этого шеф никогда не возражал. И разве всего несколько часов назад шеф не похвалил его за хорошо продуманный план: всю вину свалить на бунтовщика Джо, а мать оставить в стороне! Платить за сына все равно придется ей. А обвинение в воровстве надо с нее снять, уж хотя бы потому, что ее ловкие руки еще долго будут нужны. Белл почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Он растерянно проговорил:

– Но… сэр… я ничего уже не понимаю.

Сэмюел Кросс остановился, расставив ноги, перед униженным Беллом и с издевкой произнес:

– Я вас научу понятливости. Только что у меня был фабричный инспектор Эндер. Да, у меня. Только что! Так вот каковы плоды вашего воспитания: у ваших сопляков хватает наглости бегать в эту проклятую комиссию жаловаться, доставлять ей точнейший материал. Эндер был уже осведомлен обо всем. Обо всем решительно. Знал о ваших липовых обвинениях, ваших угрозах, удержанной вами получке. Как вы могли так, без доказательств!..

Белл раскрыл и тут же закрыл рот. Потом выкрикнул:

– Это же черт знает что! Его надо вышвырнуть, вышвырнуть надо этого пащенка!

– Вышвырнуть? Опоздали! – Кросс смерил Белла злобным взглядом. – Хорошенькую вы мне тут заварили кашу! А мне ее теперь расхлебывать. Понимаете, во сколько это нам встанет? За ночные смены мы, может, еще отделались бы пустяком, а теперь? Кончено. Крышка. И все по вашей вине! Обвинить людей без всяких доказательств! Я знаю, чего вы хотели. Но такие штуки не могут не выплыть. Как же вы не подумали о времени, остолоп вы эдакий? Кружева пропали, когда комиссия здесь ходила, разнюхивала, стало быть, после десяти часов, милейший. Любой мировой судья, даже благоволящий нам, это докажет и поставит нам на вид, что вы обвинили Клинга лишь потому, что он нажаловался комиссии. Вот вы и сели в лужу. И куда вы полезли с такими, с позволения сказать, уликами?

– Но если… если полиция допросит Клинга по поводу кружев, я знаком кое с кем из начальства, дам им понять…

– Ничего вы не дадите! Ни один полицейский не войдет сюда. Я отменил все распоряжения на этот счет. Мэри Клинг сплетет мне новые кружева, а вы перед нею извинитесь! И если вы скажете ей хоть одно слово или вздумаете приставать к ее мальчишке… как его звать?.. к этому Джо, то вы увидите дверь фирмы «Кросс и Фокс» только снаружи. Это мое последнее слово.

Наконец-то Кросс излил все накопившееся в нем за два дня бешенство. Если перед Эндером ему волей-неволей приходилось разыгрывать благородство и обещать инспектору коренные улучшения на фабрике, то уж на своем подчиненном, пособнике во всех его гнусностях, он сорвал свою злость сполна.

Для Белла же, ненавистного всем рабочим Белла, рухнул установленный богом порядок. Мальчишка осмелился взбунтоваться – и победил! Как же этот негодяй Эндер допек хозяина, если тот отменил все свои распоряжения и задал ему, Беллу, такую взбучку?

•

А тем временем обычно очень сдержанный и благопристойный Томас Эндер, фабричный инспектор, размахивая шляпой, мчался, перескакивая через две ступеньки, вверх по лестнице, к своей квартире. Он несколько раз торопливо постучал. Но так как мисс Браун, квартирная хозяйка, по-матерински его опекавшая, но туговатая на ухо, не сразу отперла, он нетерпеливо забарабанил в дверь. Когда ему наконец отворили, он хотел было, коротко поздоровавшись, пройти к себе, но мисс Браун, укоризненно качая головой, заступила ему дорогу:

– В пальто нараспашку, мистер Эндер? И без шляпы? В такую погоду! Господи боже мой, что случилось?

– Я выиграл сражение, мисс Браун! – Эндер швырнул шляпу, сбросил пальто. – Я… – Ему не терпелось все рассказать, но он лишь смущенно рассмеялся, ибо направленный на него огромный слуховой рожок тотчас отбил у него всякую охоту к излияниям. – Потом, потом, мисс Браун! – крикнул он во весь голос. – Надо срочно писать отчет. Заварите мне крепкого чаю!

Эндер повернул мисс Браун к кухонной двери, поспешил к себе в комнату и сел за письменный стол. Но уже через несколько секунд снова вскочил. Он должен с кем-то поделиться! Непременно! И не через слуховую трубку!