Матушка-Русь - [9]

Шрифт
Интервал

Агафья возилась у печи, двигала горшками на шестке. Сыны усадили кузнеца на лавку рядом с кадкой, в которой набухала квашня. Самошка навалился на кадку и заехал локтем в тесто. Агафья оттолкнула его и переставила кадку на стол.

Самошка обиделся:

— Может, животы сложим. А ты с квашней…

Дрогнула широкая спина супруги. Сынам почудилось, что мать всхлипнула. Но тут же ответила сердито и твердо:

— Поход походом, а хлебы печь надобно.

ВСТРЕЧА

Веселися народ — скоморошина идет!

Появился гусляр белобородый на княжьем дворе. Гам и суета вокруг. Дружинники, готовясь к походу, снуют в терем и из терема, спорят, оружие пробуют.

Гусляра окружили тесным кольцом:

— Повесели душу, старинушка!

Гусляр тряхнул бородой, подернул бровью и заприговаривал, ногой притопывая:

Как струна-то загула, загула,
И другая приговаривала:
Пора молодцу женитьбу давать,
Молодому свататься…

Слышит князь знакомый басок, спускается с крыльца. Из-за спин челядинцев не видит того, кто поет:

Стару бабу за себя ему взять,
Стару бабу на печи держать,
Стару бабу калачами кормить…

Раздвигает людей Святослав, пробирается к гусляру.

— Куда прешь! — огрызнулись на него, но, увидев князя, расступились.

…Кабы бабе калача, калача —
Стала б баба горяча, горяча.
Кабы бабе молока, молока,
Стала б баба молода, молода.

Видит Святослав белую бороду, смешливые прищуренные глазки под лохматыми бровями.

…Кабы бабе сапоги, сапоги,
Пошла б баба в три ноги, в три ноги!

Путята!

Вот кого не ждал и не чаял он видеть.

Сколько лет минуло! В те же годы, когда был Святослав отроком, повстречались они с Путятою.

…Сидит у городских ворот белобородый гусляр, щурится подслеповато на солнышко. На губах улыбка играет, тихая, ласковая. Лаптишки у старинушки потрепаны, одежонка от пыли поседела. Рядом брошены гусли, мешок, холостяной да суковатая дубинка. Знать, не ближнего пути странник. Спешился с коня юный княжич, подошел.

— Здоров будь, добрый человек.

Недоверчиво стрельнул в него глазами старик:

— И тебе доброго. Коли знатен — дворов поболе, коли холост — красу-девицу.

И отвернулся, будто княжич мимо проехал. Постоял Святослав, помялся, потом спросил:

— Какого роду-племени, куда ноги несут?

Хитро сощурился старик, будто сказать хочет: не тебе бы спрашивать, не мне отвечать.

— Все мы плоды одного деревца: от Адама род свой ведем. А ногам дурная голова спокою не дает: землю они топчут — на меня ропщут.

Святослав вспыхнул от дерзкой речи. Но сдержал в себе обиду: любопытство перебороло. Приходилось ему видеть песнетворцев, что на пирах садились в почетном ряду, слагали они песни князьям за славную сечу или удачную охоту. Дивился отрок, как шьют они словесный узор под ласковый гусельный рокот, как легко напевом играют. Но холоден тот узор, без душевного тепла соткан.

Втихомолку пробовал он и сам воинские песни слагать. Залучив однажды гусляра бродячего, поведал ему одну. Сказывалось в ней, как ходил походом на половцев Владимир Мономах. Притоптал он великими полками их землю. В честь победы золотым шеломом из Дону воды зачерпнул.

Без резвых табунов, при разоре остался у Дона хан половецкий Сырчан, не смел о мести помыслить. А брат его Отрок бежал к Железным воротам — горам Кавказским. В довольстве проводил он там дни свои, не вспоминал о выжженной солнцем степной стороне.

Возрадовался Сырчан Мономаховой смерти, послал ко брату певца своего Ореви, сказать велел: «Воротись, Отрок, в землю отцову». Да не захотел Отрок слушать певца, не дрогнул от песен его призывных. Тогда достал Ореви пучок горькой травы — полыни, подал хану. Понюхал Отрок степную траву — великая тоска по родным кочевьям захлестнула душу. И ушел он от безбедной жизни и почестей в голодный край, где родился и вырос… Слушал скоморох Святославову песню и дивился. Залебезил, заохал, растроганный, пустил слезу умиления. Назвал княжича великим, равным древнему Бояну, песнетворцем.

Прогнал его Святослав. Гадко стало от умиленных, в угоду сказанных слов. Показалось, что смеется над ним теремной лизоблюд.

Никому больше не доверял княжич сокровенных своих помыслов.

А этот гусляр не похож на княжьих певцов-притворщиков. Спесив и дерзок, не хуже боярского сынка.

Присел Святослав рядышком. Гусляр на небо жмурится, будто до юноши дела нет. Не на шутку осерчал княжич, хмурит лоб, ищет слово пообиднее, в отместку.

— Откуда путь держу, спрашиваешь? — заговорил вдруг старик. — Ищу не терянное, смотрю не виданное.

— Не смышлен в загадках, — мрачно ответил княжич.

— Разума я не терял, правды не видывал. Коли ведаешь, где искать их, подскажи.

— Ведаю, — смело ответил Святослав, — только путь тебе туда не по суме. И разум и правда — в книгах прописаны.

Доволен княжич, что отплатил старику резким словом. Но тут же подумал: не дано простолюдинам истинную мудрость познать. За книгу на Руси — не дешева плата. А у старинушки все владение — гусли да дубинка.

— Нет, мил человек, в книгах только краешек разума да правды кусочек. А вся она по земле раскидана — иди собирай. Книги тоже людьми писаны, и каждый свою правду сказать норовит.

Вот послушай-ка стародавнее поверие да поразмысли над ним.

Лежала земля-девица во мраке и холоде. Ветры да бури пели ей заунывные песни, снегами сыпучими окутывали. Одинокую, сирую увидел ее однажды Ярило-солнце красное, по небу гуляя. Люба стала ему земля. Обнял ее жаркими лучами, растопил мрак и холод. Расцвела земля-красавица от горячей любви его, лесами-травами приоделась, морями-реками приукрасилась… Народила она Яриле пташечек звонких да зверюшек резвых. Но не было у них еще сына любимого.


Еще от автора Алексей Михайлович Домнин
Охотничьи были

Рассказы об охотниках и рыбаках.


Поиск-81: Приключения. Фантастика

В сборник вошли приключенческие повести и фантастические рассказы.


Лесные всадники. Кондратий Рус. Поход на Югру

В этом выпуске «Библиотеки путешествий и приключений» мы предлагаем читателям исторические повести пермских писателей Андрея Ромашова и Алексея Домнина.Повесть А. Ромашова «Лесные всадники» рассказывает о давних событиях истории Прикамья. Тысячу лет назад великая река Кама так же несла свои воды среди могучих суровых лесов. Но жили на ее берегах другие люди — далекие предки современных манси и венгров.Беспрерывные набеги врагов заставили племя лесных всадников покинуть родину. Они ушли, но не покорились врагам.Вторая повесть — «Кондратий Рус» — рассказывает о первых русских переселенцах в Прикамье.


Сказания о Кудым-Оше и Пере-охотнике

По мотивам коми-пермяцких преданий.


Молния на кочерге

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Живая вода

«Забавный он человек, этот Буба. Сказки он называет завирушками, а меня дразнит фантазёрником. Он верит только тому, что сам знает и видел».


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.