Маттиас и его друзья - [22]
— Да, тогда оно лучше поднимается, — объяснила Альма, ставя одну из мисок с тестом на кухонный стол.
— Ты иди сюда, Маттиас!
Другую миску она поставила на столик для мытья посуды.
— А здесь будем работать мы с тобой, — обратилась она к Пелле Маленькому.
Маттиас и Пелле получили скалки — раскатывать тесто и ножи — чтобы его разделывать.
— Пальцы становятся ужасно липкими от теста, — сказал Пелле и стал облизывать свои пальцы.
Маттиас старался изо всех сил.
— Все тесто прилипло к скалке! — крикнул он Альме. — Помогите мне!
И Альма бегала взад-вперед, помогая то одному, то другому. У Маттиаса тесто делалось все тоньше и шире. Скоро оно стало не толще лезвия ножа и заняло весь кухонный стол.
— Теперь можно разрезать его на печенье, — разрешила Альма. — А не то оно скоро съедет на пол.
А у Пелле Маленького глаза чуточку покраснели, казалось — он вот-вот заплачет. Он не мог понять, почему его тесто не становится тонким как лезвие ножа, хотя он так старательно катал и колотил его скалкой.
— Мое тесто какое-то не такое! Оно не катается! — пожаловался он.
Альма взяла скалку и в мгновение ока раскатала тесто Пелле Маленького.
— Тесто твое такое как надо, только, по-моему, ты его немножко запачкал, — покачала головой Альма. — Ну, ничего, ничего.
Маттиас нарезал свое тесто ножом, и Альма дала ему смазанный маслом противень, на который нужно было класть печенье. Он вылепил множество затейливых печеньиц. Одни напоминали округлые речные камушки, другие маленьких рыбок.
У одного печеньица были две кривые ножки и две ручки.
— Это еще что такое? — спросил Пелле.
— Не видишь разве? Это — Филиппа.
Тогда Пелле вылепил из своего теста большую треугольную булку.
— А это что такое? Знаешь? — спросил он Маттиаса.
— Нет.
— Это — моя канарейка! — гордо ответил Пелле.
Противень Маттиаса быстро заполнился самыми разными печеньями. И двух одинаковых там бы не нашлось!
На противне Пелле Маленького посередине лежал большой крендель, а на самом краю противня приютилась канарейка. И то и другое медленно ползло вверх — тесто все еще продолжало подниматься.
Альма открыла духовку и вставила туда оба противня. Духовка была очень жаркая.
— Через пять минут все будет готово! — пообещала Альма. Маттиасу казалось, что времени прошло уже очень много; когда приходится ждать, даже пять минут кажутся очень долгими.
Но Альма следила за временем по часам.
— Ну вот! Пять минут прошло! — наконец объявила она.
Открыв духовку, она вытащила горячие противни. Но что это? Ой-ой-ой! Крендель Пелле Маленького стал просто огромным! Почти как автомобильная покрышка! И канарейка стала вдвое больше!
— Посмотрите на мои печенинки! — воскликнул Маттиас. — Они срослись!
Печенье его и в самом деле все срослось и превратилось в один большой пряник! Но это ничего, потому что пряник Маттиаса выглядел совершенно необыкновенно.
Тем временем Альма достала из шкафа два целлофановых мешочка.
— Мы положим ваш пряник и крендель в мешочки, и вы возьмете их с собой!
— Возьмем! — хором согласились Маттиас и Пелле Маленький.
— А теперь вам лучше пойти домой! — посоветовала Альма. — Уже поздно. Добро пожаловать в другой раз, будем опять что-нибудь печь.
Маттиас и Пелле собрали свое имущество — мешочки с выпечкой и пустую бутылку из-под сока положили в корзинку, надели ружья, не забыли и одеяло. Альма и садовник проводили их до калитки. Мальчики уже поднимались вверх по улице Нортульсгатан, а садовник все еще кричал им вслед:
— Львы передают привет и машут хвостами! До свиданья!
— До свиданья! — кричали в ответ Пелле и Маттиас. И еще долго, шагая по Нортульсгатан, они слышали смех Альмы.
— Нам надо торопиться! — спохватился вдруг Маттиас. — Ведь солнце уже давно зашло за трубу пивоваренного завода.
И они бросились бежать.
Когда Маттиас ворвался в квартиру, обед стоял на столе.
Папа встретил его суровым взглядом.
— Ты опоздал на обед! — строго сказал он.
— Зато я испек вам пряник! — заявил в свое оправдание Маттиас.
Тут всю суровость с папы как рукой сняло, потому что он страсть как любил пряники.
— Ну, садись обедать, а пряник съедим потом, — смягчился он.
Мама Маттиаса так разрезала его большой пряник, что снова получилось много-много мелких печеньиц, а потом поставила на плитку кофейник.
— Будем пить кофе со сливками, раз ты угощаешь печеньем! — весело объявила она.
Печенье было вкусным-превкусным. Маттиас с мамой и папой ели, ели, пока чуть не лопнули.
— Жалко, что Филиппа его даже не попробовала, — вздохнул Маттиас. — Но все равно ничего бы не вышло, ведь она — беззубая!
— Да, Филиппа еще мала есть печенье! — подтвердил папа. — А вот Пончик бы ему очень обрадовался.
— Я угощу его завтра! — пообещал Маттиас.
Как он мог забыть? Ведь на всей улице Ванадисвеген нет человека, который любил бы печенье так, как Пончик!
На другое утро Маттиас первым делом отложил в мешочек горсть печенья для Пончика.
Пончик сидел на тротуаре возле своего дома и посвистывал, развлекая самого себя. Маттиас протянул ему свой мешочек.
— Ой, печенье! — в восторге воскликнул Пончик.
— Я испек его сам! — скромно сообщил Маттиас.
— Ну, это ничего! — снисходительно отозвался, жуя печенье, Пончик.
