Маттерхорн - [51]

Джексон выставил толстый средний палец в сторону Кортелла: 'Тебе легко говорить, ты её не тащишь'. Он повернулся к Мелласу: 'Я переношу страдания, чтоб у моих парней была музыка, а Кортеллу всё смешки'.

– Господь да сделает твои ноши лёгкими, – сказал Кортелл.

– Угу, жаль его сегодня здесь нет, пастор.

– Где двое или трое собраны во имя его, там господь посреди них. – Кортелл привык к шуткам над своей христианской верой и платил той же монетой.

Меллас раскусил каламбур Джексона и оттого почувствовал себя более уверенным при Джексоне в качестве командира отделения. 'Почему ты не взял небольшой магнитофон?' – спросил он у Джексона.

Джексон помолчал, обдумывая ответ: 'Наверное, мне просто нравится смотреть, как крутится пластинка'.

Меллас засмеялся, но понял, что хотел сказать Джексон. Так или иначе, кассета была иностранкой – японкой, экзотикой. От проигрывателя же в 45 оборотов, верно, так веет домом, насколько это вообще возможно в джунглях.

Мимо прошёл капрал Арран с Пэтом на поводке, тот бежал чуть сзади справа и обнюхивал всё, что представляло интерес, кивал головой и счастливо пыхтел в ответ на приветствия морпехов. Он обнюхал Мелласу штанину и потрусил туда, где к рюкзаку привалился Вилльямс, подложив под голову большие фермерские ручищи. Вилльямс сел и, улыбаясь, потрепал красноватые собачьи уши, довольный тем, что пёс выбрал его. 'Люблю собак, – сказал он Мелласу. – Кажется, они это знают. – Он повернулся к Пэту, ухватил за холку и ласково помотал его головой вперёд и назад. – Эй, дружище, эй! Что поделываешь во Вьетнаме? – Пёс лизнул Вилльямсу руку, потом щёку, и Вилльямс засмеялся. – Ты знаешь об этом не больше моего, а, дружище?'

Арран тихонько свистнул, и Пэт потрюхал за ним. Меллас пошёл дальше по линии морпехов и остановился, дойдя до Поллини, который перевязывал миномётные мины на рюкзаке. Он напомнил Мелласу мышь, деловито раскладывающую вещи по местам в захламлённом гнезде.

Поллини поднял голову: 'Здравствуйте, лейтенант Меллас, сэр'. – Он широко осклабился. Лицо было измазано грязью. 'Поллини, ты когда-нибудь умываешься?' – негромко спросил Меллас.

Поллини грязной рукой коснулся лица, потёр щёку, посмотрел на ладонь и, конечно, ничего нового не обнаружил. Его большие руки с жёлтыми ногтями выдавали бывалого плотника, а вот лицо под щёткой чёрных курчавых волос напоминало лицо мальчика-певчего, упавшего в грязь. Он посмотрел на Мелласа и снова ухмыльнулся: 'Я умывался сегодня утром, сэр, и брился тоже'.

Подошёл Джексон, лёгкая досада отразилась на лице, потому что Поллини оказался не готов к выходу. 'Недолёт, ты не брился сегодня утром, – сказал Джексон. – Ты никогда не бреешься'.

– Брился, – Поллини встал. – Спроси у Кортелла. – Он повернулся к Мелласу. – Я брился.

Джексон опустился на колени возле бесформенного рюкзака Поллини и стал затягивать провод и утряхивать вещи. 'Недолёт, чёрт тебя подери, – сказал он, закрепляя провод на месте. – Лейтенант, клянусь, три минуты назад у него всё было увязано'.

– Мне нужно было достать… – сказал Поллини.

Джексон прекратил увязку: 'Что нужно было достать?'

– Кое-что.

– Недолёт, ты жрёшь свою еду?

Поллини ухмыльнулся. Ухмылкой он защищался от больших и более грамотных людей. 'Вот, только банка персиков. Ночью я сидел на посту подслушивания и пропустил завтрак'.

– Как это ты пропустил завтрак? – Джексон повернулся к Мелласу. – Я дал ему двадцать минут, пока мы снимали сигнальные ракеты и 'клейморы', сэр.

– Ладно, Джексон, – Меллас повернулся к Поллини. – Ты же знаешь, что тебе понадобится вся еда, какую сможешь унести. Почему просто не пошёл и не взял из ящиков, что лежат на территории?

– Не знаю, сэр.

– Ты не знаешь, потому что ты грёбаный тупица, – сказал Джексон.

– А теперь сложи назад свои вещи. Где персики?

Поллини полез в большой карман. Его маленькая не по размеру полевая форма сидела на нём как костюм клоуна. Он достал банку и отдал Джексону, который запихал её обратно в рюкзак Поллини, сердито освободив в нём пространство для неё.

Поллини насупился, словно собрался расплакаться. 'Я не тупица', – сказал он.

– Ты и есть сраный тупица, – сказал Джексон.

– Перестань, Джексон, – сказал Меллас.

Он повернулся к Поллини: 'Недолёт, нужно учиться думать о своих делах. Вертушки будут здесь через пять минут, а тут ты попёрдываешь и трескаешь еду'.

– У меня не было завтрака, – упрямился Поллини, припёртый к стенке.

Меллас почувствовал, как нервы, и без того расстроенные, задёргались, несмотря на вынужденное спокойствие. 'Проверь, чтобы он подготовился к отправке, Джексон', – сказал он, решив, что будет лучше замять тему. Он отошёл и устроился на земле. Закрыл глаза, надеясь притвориться спящим. Постепенно до сознания дошёл гул самолёта, скрытого в вышине облаками. Он догадался, что это самолёт, а не вертолёт, по ровному гудению и отсутствию однообразных шлепков вертолётных винтов, хлопающих по воздуху. Лёжа он посмотрел вверх, ничего не увидел и с интересом скучающего человека, ищущего развлечений, стал осматривать край, из которого шёл звук. В какой-то миг он поймал проблеск большого самолёта, свинцовую вспышку среди плотных туч. Затем самолёт снова исчез. Казалось, он кружит и спускается всё ниже. Когда он, наконец, показался из облачного покрова, то летел далеко на северо-востоке, над долиной, в которую их должны были забросить. Это был большой самолёт с пропеллером.