Маттерхорн - [50]

– Сэр, – сказал он Симпсону, – я сейчас подумал о прикрытии батареи. Без роты 'браво' она будет какое-то время открыта, до тех пор пока мы не переведём её на ВБВ.

– О чём мы говорим? О паре часов? Блейкли, они морпехи. Если гуки окажутся настолько тупы и нападут на нас, то батарея не подпустит их, и вместо того чтобы высаживать 'дельту' в долине, мы бросим её назад сюда и перестреляем гуков с двух сторон. – Он обнял Блейкли за плечи. – Ты отличный штабной офицер, Блейкли, но очень уж мнительный. – Он взял стакан Блейкли и наполнил его 'Уайлд Тёки'. – А сейчас расслабься. Это приказ. – Он передал полный стакан Блейкли.

Блейкли улыбнулся и принял стакан. 'Не могу не подчиниться приказу, сэр'.

– Абсолютно правильно, не можешь.

Блейкли выпил. Проклятье, Симпсон умеет выбирать хорошее виски. Огонь побежал из желудка к рукам и ногам. Стало хорошо. У батареи будет лишь небольшое окошко уязвимости, во время которого ей придётся защищаться самой. Он мнителен, Симпсон прав. Короткий миг Блейкли раздумывал, кто будет подрывать брошенные блиндажи на Маттерхорне, но тут остальные офицеры дружно рассмеялись. Симпсон откуда-то вытащил очередную бутылку 'Уайлд Тёки' и, открывая её, широко ухмылялся. 'Он, должно быть, такой же уставший, как и я', – подумал Блейкли. Полковник был прав и ещё кое в чём – Блейкли нужно больше расслабляться. Кроме того, ничего хорошего не прибавится к его характеристикам, если он поведёт себя как растяпа и попадётся Симпсону под горячую руку. Растяпы никому не нравятся. Опять же, он был нужен Симпсону. В Симпсоне хватает крутости; в корпусе МП 'Серебряные звёзды' зарабатываются нелегко. Но у Симпсона руки не доходят до деталей. Вот поэтому Симпсон и держит его у себя. Блейкли, смакуя, сделал глоток. Нужно отдать должное старику: Симпсон умеет выбирать виски. Это был целый охерительный кошмар всё вывернуть в обратную сторону, раз Симпсон дал слово, что может выставить две роты в долину вместо того, чтобы выводить весь батальон на равнины. Одно маленькое изменение, только одно, и всё грёбаное продовольствие и боеприпасы, всё, что намечено на один маршрут, должно быть развёрнуто и двинуто по другому. Сложна хорошая штабная работа. Мозги Блейкли поплыли; краем уха он прислушивался к шуткам и пересудам офицеров. Жалел, что не дома. Жалел, что не спит. Он выпил остатки виски. Почему не расслабиться, когда можно? Если все напиваются перед началом операции у Камло, почему он должен отставать? Ведь хочется же выглядеть командным игроком.

Перед восходом рота 'браво' разбилась на вертолётные команды в зоне высадки. Парни с полной выкладкой, тяжёлые, неуклюжие, уселись в единую линию, протянувшуюся до самой вершины горы, и ожидали прибытия вертушек с первым лучом зари. Артиллеристы занимались своими делами: укладывали снаряжение и сновали между, а иногда и через морпехов, расположившихся на земле. Некоторые посматривали на пехоту с любопытством, но в основном старались не замечать, чтобы не испытывать судьбу.

Когда же Ванкувер прогулялся по зоне в предрассветной полутьме, нарочитое равнодушие артиллеристов было поколеблено.

– Откуда он, нахрен, взялся?

– Грёбаное кино. Ты разве не знаешь, что Промежность снимает кино об этой операции?

– Не смогли уговорить Джона Уэйна, вот и взяли его.

– Не-е, хрен там. Снимают задний план для 'Хантли и Бринкли'.

– Ты заметил, что тащила эта мамочка? Грёбаный обрезанный М-60. Господи боже!

– Разве такой штукой что-нибудь подстрелишь? Куча ретивого дерьма.

– Ну, не знаю, чувак.

– Это фигня. Ты не сможешь его удержать.

– А кого, нахрен, волнует, сможешь ли ты удержать грёбаный М-60?

Меллас переходил от команды к команде, проверяя, всё ли в порядке. Он подошёл к последней, с Бассом во главе. Коротышка, намотав на шею зелёное полотенце, лежал на земле, прикрыв глаза.

– Думаю, мы упаковались, сержант Басс, – сказал Меллас.

Басс посмотрел на него. 'Думаю, да, лейтенант'.

Смущённый своим явным беспокойтвом, Меллас прошёл туда, где, закрыв глаза и сунув голову в каску, на спине лежал Гудвин.

Меллас зашептал, так, чтобы больше никто не слышал: 'Эй, Шрам'.

Гудвин кашлянул.

– Ты взял трусы?

– Не-е, это херня, Джек. Он них только жопа воспаляется.

– Угу, – прошептал Меллас. Он пощупал бледно-зелёную футболку, которую подкрашивала мать.

– Почему ты всех называешь Джек?

Гудвин открыл глаза и посмотрел на него: 'Так легче запомнить имена'.

– О, – сказал Меллас. – Точно!

Гудвин опять закрыл глаза.

Меллас прошёл туда, где со своей командой лежал Джексон. Джексон посмотрел на Мелласа, устроив затылок на своём огромном рюкзаке. Проигрыватель был привязан телефонным проводом сверху. 'Все уложились, Джексон?' – спросил Меллас в третий раз.

– Так точно, сэр, – как бы говоря своим взглядом 'скрывать мне нечего', Джексон смотрел в глаза Мелласа. Затем перевёл взгляд на линию усталых тел своего отделения. Меллас видел, что у всего отделения скучающее выражение на лицах 'ждём автобуса' скрывает все остальные эмоции.

– Не можешь без своей музыки, а? – спросил Меллас.

– Никак нет, сэр. Не так чтобы очень.

– Сколько она весит?

Кортелл, командир второй огневой группы, который сидел рядом со своим другом Вильямсом, хохотнул. 'Чувак, – сказал Кортелл, – нельзя нести ничего легче, чем музыка'.