Маттерхорн - [25]

Меллас засмеялся: 'Возвращайся, Хок. Это всё, о чём ты пришёл сказать мне?'

– Нет, не всё, – Хок прикрыл один глаз и, посасывая табак в зубах, искоса глянул на Мелласа. – Я подумал, что тебе было бы интересно, как выпутался Фишер. Или ты слишком занят?

– Как он? – с энтузиазмом откликнулся Меллас, но почувствовал, что краснеет. Он вспоминал о Фишере не иначе, как о бреши, которую надо заполнить.

– Его отправили в Японию на операцию.

– И какой прогноз?

– Не знаю. В худшем случае, я думаю, он у него просто никогда не встанет.

– Хреново, – сказал Меллас. Он отвернулся от Хока и посмотрел вниз на боевые ячейки второго взвода. – Мне по-прежнему нужно его кем-то заменить. – Он сказал это скорее себе, чем Хоку.

Хок смерил Мелласа спокойным взглядом: 'Если не расслабишься, Меллас, не научишься любить всё это'.

Шутка перебила настроение Мелласа, он рассмеялся.

– Кто у тебя на примете? – спросил Хок, выпуская аккуратное облачко дыма.

– Джексон, – Мелласу интересна была реакция. Её не последовало. – У него есть мозги.

– Может быть, это хорошо, а может быть, и не очень.

– Почему нет?

– Он братишка. Грёбаный чёрный, Меллас.

– Так что ж?

– Все братишки третьего взвода считаются с ним, правда? – сказал Хок.

– Да, поэтому я его и выбрал.

– Тогда вот так: он продаётся дяде, и что тогда думать о нём всем его корешам?

– Херня! – сказал Меллас решительно. – Дерьмо! – Он чувствовал, как его стискивает сила, подобная силе магнитного поля. Он не видел её, но чувствовал, как она сжимается.

Сверху от КП донёсся крик: 'Эй, 'пятый', в долину летит птичка!'

Хок побежал наверх, оставляя Мелласа одного.

Когда Ванкувер услышал летящую в долину вертушку, он воткнул мачете в землю и, оставив его вибрировать, побежал наверх в гору.

– Ванкувер, куда это ты, нахрен, собрался? – заорал Шулер. Он тянул за конец рулона колюче-режущей проволоки.

– Прилетел мой грёбаный азиатский меч, – крикнул Ванкувер на бегу. – Я знаю.

– Вот сколько, блин, радости командовать отделением с такими вот? – пробормотал Шулер себе под нос. Он не мог последовать за Ванкувером, потому что обеспечивал натяжение для Крота, пулемётчика из своего отделения, при укладке проволоки на сошки. – Поторопись, Крот, мать твою дери! Есть у меня дела поприятней, чем резаться об эту хрень.

Проволока действительно вскрыла несколько струпьев от тропической язвы на руках Шулера, кровь и гной медленно сочились по проволоке, от чего её было трудно удерживать.

Крот показал Шулеру средний палец и продолжил укладку проволоки так же методично, как он чистил пулемёт: 'Я не хочу похерить это задание только потому, что тебе приспичило почитать драную почту'. Крот посмотрел вверх, на вертолёт, который уже садился в зоне высадки; рёв турбин почти заглушил его последние слова. Вертолёт касался земли, слегка подскакивая на больших колёсах. Из него выскакивали новички с красными почтовыми мешками.

Ванкувер добежал до посадочной площадки как раз в том миг, когда вертолёт стал трястись и выть перед взлётом. Он вырос над новеньким и схватился за мешок в его руках: 'Это почта первого взвода?' – прокричал он. Крик смазало взлётом вертолёта и бешеным вихрем воздуха. Паренёк вцепился в мешок. Ему в ясных и твёрдых выражениях рассказали о его ценности и о том, что с ним произойдёт, если он не сможет его доставить.

– Отдай-ка мне эту фигню! – крикнул Ванкувер. Он схватил в охапку мешок и стал развязывать завязки.

– Ванкувер, какого хрена ты делаешь?

Ванкувер оглянулся через плечо и увидел красное лицо штаб-сержанта Кэссиди. Он поднялся и посмотрел на него сверху вниз: 'О, привет, комендор. Вот, ищу свой азиатский меч. Два месяца назад заказал грёбаный предмет'. Новичок медленно подтаскивал мешок к себе, перебегая взглядом с Ванкувера на Кэссиди.

– Ванкувер, – сказал Кэссиди с притворной скукой, – возвращайся на линии и позволь мне позаботиться о почте, ладно? Потому что если ты не пойдёшь и я увижу этот твой грёбаный меч, я сломаю его об твою грёбаную башку. Тебе всё ясно?

– Ты ведь не сделаешь этого, комендор? – сказал Ванкувер.

– А ты попробуй.

Ванкувер повернулся и пошёл вниз.

Кэссиди смотрел ему вслед с явным расположением. Он перехватил меч с богато украшенными ножнами и запутанной перевязью ещё три недели назад и спрятал его в палатке рядом с припасами роты 'браво', чтобы оградить Ванкувера от самоубийства при попытке испробовать его в деле. Он обратил взор на пятерых новичков, прилетевших с вертолётом. 'А вы на что, мать вашу, уставились? – спросил Кэссиди, вдруг стирая улыбку. – Я что вам, красавчик какой-то?'

***

Пока весь взвод в третий раз перечитывал письма, Меллас готовил ужин. Он сказал себе, что пройдёт немного времени, и его почта догонит его. В банку со спагетти и фрикадельками он добавлял соус 'Табаско', клал виноградный джем и молотый лимонный чай, когда почувствовал, что санитар Фредриксон следит за его действиями.

– Могу я поговорить с вами минутку, лейтенант? – спросил Фредриксон.

– Конечно. Еда подождёт.

– Я насчёт Мэллори, сэр.

– Фу ты, блин. Я думал, вы с Бассом уже позаботились об этом.

– Он по-прежнему жалуется на головные боли, – сказал Фредриксон. – Я выдал ему весь дарвон, который ему можно принять, а он всё приходит и приходит за новым.