Маттерхорн - [23]

Ещё один залп расколол грохотом землю и воздух, заодно круша его грёзы. Он уставился в черноту, полностью проснувшись, и мозг сосредоточился на проблеме: кем заменить Янковица, отбывающего в отпуск. Сегодня у него занятия по картографии, очистка джунглей, укладка колючей проволоки, но нет патруля. В дозор сегодня не выходить.

Он откинул тонкое нейлоновое покрывало и сел, коснувшись головой провисшей палатки. Засаленная подстёжка воняла мочой. От него тоже несло. Меллас улыбнулся. Он развязал сырые шнурки в темноте и потянул за мокрый ботинок. Тот соскочил, оставив влажный носок, местами твёрдый от гнилой крови из старых, оставленных пиявками ранок. Он стягивал носок осторожно, особенно в тех местах, где ткань, кожа и кровь спеклись воедино над ранами от пиявочных укусов и от тропической язвы. Ощупав стопу, он предположил, что она должна выглядеть, как у гриба под шляпкой. Резкий порыв ветра хлестнул дождём о палатку. Он начал растирать ноги, пытаясь уберечься от 'траншейной стопы'. Он видел её на фотографиях во время подготовки. Если стопа постоянно находится в холодной воде, кровь покидает её. Тогда она отмирает прямо на ноге и гниёт до тех пор, пока её не ампутируют либо пока гангрена на убьёт всё остальное тело. Вдруг ему стало стыдно за то, что не проверил ноги у взвода. Это может плохо отразиться на характеристиках в его личном деле, если будет много случаев 'траншейной стопы'.

Два часа спустя Меллас вёл занятие в третьем отделении по чтению карт, чувствуя себя в своей стихии.

– Итак, – сказал он, – кто знает, какова высота сечения? – Поднялась пара рук. Меллас был доволен; казалось, парням нравятся занятия. – Давай ты, Джексон.

Джексон смущённо оглянулся на товарищей: 'Э, двадцать метров, сэр'.

– Правильно. Если вы пересекли три горизонтали, то насколько вы продвинулись?

Паркер, чтобы не отстать от Джексона, поднял руку: 'На шестьдесят метров', – улыбнулся он, довольный собой.

Джексон прыснул: 'У тебя совсем нет мозгов. Шестьдесят метров, как же! Чувак, ты глупый субъект!'

– А сколько же тогда, умник? – парировал Паркер.

– Никто не скажет. Горизонтали идут вверху и внизу. Можно подняться на шестьдесят, а можно опуститься на шестьдесят, но ты можешь дотопать до самого, мать его, Ханоя, прежде чем пересечёшь их. – Отделение засмеялось, и Паркер присоединился к нему.

Меллас позавидовал природному умению Джексона сглаживать грубость сказанных слов просто манерой их подачи. Как можно сердиться на того, кто не собирается нападать и вообще не беспокоится о возможности защищаться? Всё равно что сердиться на Швейцарию. Меллас наблюдал за Джексоном остаток занятия и видел, как чёрные тянутся к нему, – гораздо сильнее, чем к его проигрывателю.

Позднее в тот же день Меллас вполз в палатку Басса. Коротышка, одетый в толстовку с надписью 'Невероятный Халк', читал журнал 'Севентин' при свете свечи. Басс возлежал на надувном матрасе, повсеместно называемом 'резиновая леди', и писал очередное длинное послание кузине Фредриксона.

– Подсел на журнальчик, Коротышка? – сказал Меллас.

– А, лейтенант, посмотрите на неё, – тихо сказал Коротышка, показывая Мелласу юную модель, рекламирующую зимнюю одежду, с лицом, сияющим из-под откинутых назад блестящих волос. – Как вы думаете, если я напишу в журнал, они мне скажут, кто она такая?

– Что ты мозги мне пудришь, Коротышка? Если б журналы так поступали, любой озабоченный придурок в Соединённых Штатах строчил бы этим девчонкам.

Коротышка вернул журнал к себе и продолжил любоваться девчонкой: 'Может, если б они узнали, что мы здесь, во Вьетнаме, что вреда не сделаем или чего там ещё…'

– Коротышка, им всем по хрену, где ты, – мягко сказал Меллас и подумал об Анне.

– Я думаю, что не так. Перед тем, как я закончил школу в прошлом году… там была такая девчонка, такая же, как эта. Конечно, она была постарше, а я был моложе, поэтому я не мог даже, ну, вы знаете, – голос его пресёкся, – узнать её и всё такое.

– Коротышка, ты держись, – сказал Меллас. – Вот вернёшься домой…

– Через сто восемьдесят три грёбаных дня, от звонка до звонка, – тихо сказал Коротышка.

Меллас сел, скрестив ноги, на краешек 'резиновой леди' Басса. Роскошь пользоваться редким надувным матрасом полагалась только тем, кто рангом повыше да в стране подольше. Все остальные спали на земле. 'Занятия сегодня прошли хорошо, – начал он. – Парням, кажется, было интересно'.

– Даже 'ворчуны' иногда устают рыть окопы.

Меллас, улыбнувшись, кивнул: 'Да, я думаю поставить Джексона на командира отделения, когда Янк уедет в отпуск'. – Он чувствовал, что сразу может перейти к главному.

– Мне это не нравится, лейтенант. Я не хочу, чтобы они со своими грёбаными корешами всё время общались и крутились вокруг своей дикой музыки. Слишком уж он общительный, сэр.

– Ты имеешь в виду, что он братишка, – Меллас внимательно посмотрел на Басса, чтобы понять его реакцию. Лицо Басса не дрогнуло.

– Да, сэр, но не такой, как вы думаете. В корпусе морской пехоты нет иного цвета кроме зелёного, и я в это верю. И не думаю, что в это же верит и Джексон. Я имею в виду, что он будет потакать чёрнокожим.