Матфей. Мытарь - [2]

«Сучка нерусская!!! Ненавижу!!! Как же я всех вас ненавижу! И тебя, и хахаля твоего — пижона холеного. Суки, продали Россию, сидите себе в офисах, бумажки перебираете, на компьютере играете. За что ты такие деньги гребешь, гад? Что ты руками делать умеешь? Сможешь ты, падла, приводы на дизеле перебрать на морозе? Без перчаток своих кожаных, когда пальцы к железу липнут? Хуй там, ты и в армии-то не был — точно, откосил ведь, я таких сразу вижу. Сидел здесь под крылом у мамочки, девок трахал и водку пил, когда меня старшина по плацу, в полной выкладке, по пластунски… Братаны насмерть с чехами резались, а ты, гад, черномазую сучку тут ублажаешь!!! Конечно, давай, давай, вороти от меня морду свою — у меня нет столько денег, что бы на твои прихоти хватило. Привыкла, что тебе мужики под ноги все бросают… А мне что бросать? Зарплаты только на раз в бильярд сходить. И Анька, шлюха та еще — не будет колечка, не сводишь на дискотеку — иди дрочи один в уголке. Суки, все вы одинаковые…

Крути, крути жопой, пока можешь. Ярополк правильно говорит — скоро мы вас всех выметем поганой метлой из России. И хачиков, что у нас работу отнимают, и шлюх ихних. А бездельников из офисов на улицы — снег сгребать… А таких как ты сучек гладких — мы их не выгоним, нет, мы их будем сами мять, не посмеете тогда презрительно морду кривить …»

Я глотнул пива и не почувствовал вкуса от злости. Скажете — какой там у «Балтики» вкус, мочи что ли? А надо брать «девятку» — у нее и вкус и градус… Холодно, конечно, пиво по такой погоде, но водяру в одиночку хлестать — что я, синяк что ли? Да и дела у меня еще важные — на собрание еду. Будем обсуждать, как власть в России сделать такой, что бы мы, русские, от нацменов унижения не терпели и что бы работали все, а не по офисам груши околачивали…

Олег. 30 лет. Коммерческий директор.

— Да уж, во вкусе тебе не откажешь. Настоящая пери.

— Э-э-э… — я обернулся в растерянности.

— Матвей. Матвей меня зовут. — Высокий, представительный, в дорогом костюме и пальто… откуда я его вообще знаю?… улыбается идеальной металлокерамикой, пахнет каким-то изысканным парфюмом…

— Ну, брат, тебе надо завязывать. — Матвей понимающе подмигивает. — Мы на даче познакомились. Ты сказал, что если уж прожигать жизнь, то не так уныло. Вот мы и ушли.

— Да… кажется… — никак не могу вспомнить как мы с ним знакомились, и по лесу я вроде шел один. — А ты, значит, знаешь как убить время?

— Конечно. — Он улыбается. — Меня достаточно только попросить.

Айшат. 18 лет. Студентка.

— Нехороший человек, ты правильно сделала, что отказалась знакомиться с ним.

Я оборачиваюсь. Он стоит в шаге позади меня. Высокий, в темном костюме, длинном пальто и шляпе. В тени от ее полей видно изборожденное глубокими морщинами мудрое лицо. Старик. Опирается на трость. Откуда я его могу знать? Он из наших соседей?

— Ты совсем запуталась, дочка. Неверные ценят только внешнюю красоту, и ты научилась от них гордиться… Молчи! — он повелительно взмахнул рукой. — Ты себе можешь врать, но тебе нравится быть красивой. Нравится ловить восхищенные взгляды, кокетничать…

— Это не так! — я чувствую, что на глаза наворачиваются слезы. — Раньше… да, наверное. А теперь мне от этого только неприятности! Я не хочу быть красивой!!!

— Ну, успокойся, успокойся… — старик ласково касается моих волос рукой. — Меня достаточно только попросить.

Лёха. 25 лет. Электромонтер 5 разряда.

— Вот гады, а?! Как у себя дома! Еще трахаться бы при всех начали!

Я оборачиваюсь, чуть не выронив бутылку. Как он подошел так неслышно? Ну да не страшно — это же свой! В таком же, как у меня, камуфляже, лицо смутно знакомое — похож на актера из кино про шоферов-дальнобойщиков. Располагающее такое, простое русское лицо. И руки — сразу видно, привык работать руками. Как же… черт… совсем вылетело из головы как его зовут! Вот позорище! Надо завязывать с бухлом…

— Матвей. — он угадывает мои затруднения. — Да не парься, мы на собрании «Русского Меча» встречались, но не познакомились.

— Лёха. — я отвечаю на пожатие. Протягиваю «Балтику» — Будешь?

— Нет. — Его взгляд становится суровым. Совсем как у Ярополка. — Не время сейчас пить. Ты не понимаешь разве, это же они нас спаивают!

Он кивает в сторону «сладкой парочки». Я чувствую, что краснею.

— Но что я могу? — и сам понимаю, как жалко звучат мои слова. — Противно на все это глядеть — сил нет! Но что я один могу? Да пусть и не один. Вот мы едем на собрание, нас там много будет, будем много говорить… Потом разойдемся и все. А пора уже не говорить, пора морды бить! Эх, сильного вожака нет!

— Сильный вожак… — Матвей бросает на меня острый взгляд. — Сейчас у людей есть свобода, при сильном вожаке ее будет меньше. Или совсем не будет.

— Свобода? И где она у меня? Это у них вот свобода. — Я с отвращением смотрю на парочку. — А мне — она мне не нужна.

— Меня достаточно только попросить. — улыбается Матвей. Он подталкивает меня к пижону: — Пойдем, покажем кто здесь хозяин.

Олег. 30 лет. Коммерческий директор.

Гоблин в армейском прикиде — то ли охранник, то ли просто нет бабла на приличные шмотки — некоторое время поедавший нас с девочкой мутным взглядом, отлепился от перил и заковылял в мою сторону. Начинается… и ментов, как назло, не видно…