Массада больше не падет! - [14]

…

…Алон удивленно посмотрел на германца, оседлавшего странную двухколесную повозку. «Как это он с нее не падает?» — подумал лучник, но особо размышлять над этой загадкой не стал. Перед ним был враг и этого было достаточно. Заскрипела тетива…

Размышления ефрейтора были прерваны грубым и совершенно неожиданным образом. В левый глаз Папа вонзилась стрела. Пущенная с расстояния не более сорока метров, она насквозь пробила череп, и вышла из затылка, прихватив с собой пилотку, которая весело закачалась на острие. Одновременно с этим, лейтенант Веринг получил в основание черепа пущенное из пращи обожженное глиняное ядро. Весило оно почти как четверть кирпича, так что не удивительно, что лейтенант вылетел из мотоциклетной коляски, точно пробка из бутылки, и, пролетев пару метров, шлепнулся прямо в заросли крапивы. Впрочем, это ему уже было безразлично, равно как и все остальное, ибо лейтенант Веринг оставил эту юдоль скорбей навсегда…

Двое рядовых, что плелись в хвосте колонны, еще не успели ничего понять, как сзади им свистнули. Они синхронно оглянулись. Две трофейных римских спаты прошлись им по шеям тоже синхронно, после чего сикарии кошками метнулись вперед, убивая тех, кто был в серой форме.

Сержант Фидельман изумленно смотрел, как из зарослей лещины прямо на здоровенного немца выскочил худой и гибкий, словно хлыст, паренек лет пятнадцати. Словно танцуя, он качнулся в сторону, ловко оттолкнул от себя ствол винтовки и ткнул противника в горло кривым кинжалом. Тот рухнул, обливаясь кровью, а паренек, уже висел на спине второго солдата, вцепившись растопыренными пальцами ему в глаза. Широкоплечий иудей, который перед этим увернулся от удара штыком, тут же добил ослепленного противника ударом меча, вспоров ему живот круговым движением.

Немцев резали быстро и как-то удивительно легко. Древнее оружие сикариев Эфраима Бен-Леви сыграло дурную шутку над солдатами Вермахта. Когда перед ними возникал человек с мечом, луком или копьем в руках, немцы успевали удивиться, но больше они уже не успевали ничего. Сикарии же наоборот излишней впечатлительностью не отличались, а потому резали оккупантов спокойно и деловито, лишь радуясь тому, что те почти не сопротивляются…

Ефим, вовремя сообразил, что так не останется никого, кого можно было бы прихватить в качестве языка, и рванулся вперед. Фидельман — следом за ним. Они еле успели вырвать из рук бойцов Эфраима двух последних немцев, и принялись вязать им руки. Сообразив что-то, сикарии кинулись им помогать…

Вся операция по освобождению жителей заняла не более двух, много — трех минут. Люди оцепенело стояли на дороге и смотрели на своих спасителей, не веря и не понимая, что же только что произошло? Ефим взял руководство на себя:

— Товарищи! Вы свободны! Если хотите — можете возвращаться по домам!

Толпа дружно развернулась и бросилась по дороге назад. Ефим, надсаживаясь, заорал:

— Товарищи! Мы, бойцы Красной армии, просим вас об одном! Прячьтесь! Красная армия скоро вернется, но пока… Вы все видели, что творят эти нелюди! Поэтому прячьтесь!

Несколько мужчин услышав это остановились, затем один из них нерешительно подошел к Ефиму. Левинзон узнал его: это был портной Калеб Палатник. Он был ровесником Ефима и в детстве они частенько играли вместе…

— Товарищ Левинзон, — нерешительно начал Калеб. — А вот евреи — они могут только прятаться, или, если надо, могут помочь? Я например прятаться не хочу: я их убивать хочу!

— Товарищ Палатник, — Ефим чуть улыбнулся. — Конечно, вы можете и даже должны помочь! — Он обвел рукой бойцов Массады, потом хлопнул портного по плечу, — Каля, что за церемонии? Ты видишь, во что они одеты? Ты понимаешь, что так ходить нельзя? Их надо будет переодеть и ты поможешь этим больше, чем если возьмешь винтовку. Ты стрелять умеешь?

— Не пробовал…

— И не пробуй! Научим — будешь стрелять, а пока… Пока поясни товарищам, что надо собрать одежду с убитых. Ту, которую легко сможешь перешить. Понял? Выполняй!..

Палатник боязливо потоптался, но, пересилив страх, подошел к сикариям. Ефим так и не понял, как Калеб сумел договориться с древними иудеями, но уже через полчаса после сбора трофеев, портной гордо вышагивал вместе с ними в одном строю. Кто-то из воинов Эфраима затянул лихую, победную, хотя и немного диковатую песню, остальные подхватили… Ефим заметил, что Палатник подтягивает, и хотя слуха и голоса у Калеба отродясь не было, он очень старался. Так старался, что его визгливый дискант порой заглушал хор сикариев…

Глава 8

Нежаркое сентябрьское солнце ткнуло своими лучами в громадную болотину, но не смогло, как недавно летом, сразу же насытить воздух душной влагой. Наоборот, при солнечном свете стало еще прохладней…

Командир партизанского отряда имени Давида Иезексона[26] Эфраим Бен-Леви непроизвольно поежился. Здешние земли — это тебе не Земля Обетованная! В прежних одеждах тут не выжить, но — хвала Единому Богу! — комиссар отряда Ефим Левинзон позаботился о бойцах и их семьях.

Эфраим поплотнее запахнулся в теплый суконный френч, подтянул воинский пояс. Машинально проверил, легко ли вынимаются из ножен меч и кинжал, а также — не сбилась ли на бок кобура с трофейным «Вальтером». Удовлетворившись результатом, он пошел в свой обычный утренний обход лагеря…