Масонство - [25]
Древним удавалось осуществить синтез человеческих знаний и мысли. Для них религия, наука и философия были идентичны друг другу. Инструментами их знаний были разум и вера. Убежденные в том, что разум не может всего постичь, они умели оставлять место интуиции. Если, в соответствии со своим рассудком и во имя действия, они признавали, что человек является мерой всех вещей, то они верили также и в то, что человек является лишь частью всего и что его принадлежность к этому великому «всему» может позволить ему постичь высшие истины. Этим и объясняется то огромное значение, которое для древних имели магия и оккультизм в лучшем смысле этоих слов.
Сокровенной формой всего этого были великие элевсинские мистерии и мистерии орфиков и пифагорейцев, возникшие из египетских мистерий. Их целью была подготовка наступления Совершенства. Сделаться посвященным, постичь сокровенное значило символически умереть и возвыситься до состояния чистоты, абсолютного знания и абсолютной полноты чувств. Инициация, или посвящение, включала несколько степеней. Посвященный, как казалось, сохранял неизменными свое тело и душу;
на самом же деле на каждой ступени посвящения возрождалась какая-то часть его существа.
Казалось бы, христианство, которое в Евангелиях такое большое место уделяет внутреннему озарению в поисках Истины, должно было бы более внимательно отнестись к наследию античных мыслителей. Действительно, этот духовный контакт обнаруживается, в частности, при анализе Евангелия от Иоанна и текстов, приписываемых Гермесу Трисме-гисту, в частности текста под названием «Пэ-мандр». Вероятно, и Евангелие, и «Пэмандр» были написаны с небольшим временным интервалом друг от друга в тех кругах общества, где имели хождение одни и те же идеи и выражения: «Пэмандр» — в греко-иудейских кругах Александрии, Евангелие от Иоанна — в кругах интеллектуалов Эфеса>84>. Особенно поражает сходство в началах обоих текстов. Там почти в одних и тех же словах упоминаются Слово и Свет. Видны также связи между диалогом, названным «О возрождении и о правиле молчания», где утверждается, что «никто не может спастись, не возродившись», и такими словами Иисуса в Никомеде, которые приводятся в Евангелии от Иоанна (III, 7): «Надо, чтобы вы снова родились». Эта одна и та же общая идея, полностью сокровенная, касающаяся возрождения (палингенеза).
Определенно, интуитивный источник христианской мысли, вдохновение, которое Иисус непре-рывно черпает в природе, могли стать связью с античным миром. Не имела ли церковь на заре своего существования собственных тайн и не должна ли она была открыть всем людям то основное, что в античных тайнах и мистериях предназначалось лишь для элиты? Однако детская вера ранних христиан распространялась по миру, усиливалась и не замедлила сделаться догматичной в заботах о единстве. Часто ученые мужи берут от Иисуса лишь букву, а не дух его предсказания. Что еще более существенно, — Иисус смог найти путь к Истине лишь в своем собственном сердце. И тогда разум стали исключать не во имя сердца, а ради догмы. В то время языческие боги умирали, переставая жить в сердцах толпы. Их убили ирония Лукианов и скептицизм Пирронов. Сами тайны и мистерии, сделавшись непонятными, стали лишь предлогом для злоупотреблений. Полный разрыв с античностью был неизбежен.
Понятно, что догма после своей победы стала ограничивать расцвет умов и закрыла горизонт. На протяжении тысячелетия церковь, претендовавшая на то, чтобы быть единственной хранительницей Традиции, ставила преграды на пути мистического течения, которое подозревали в отклонении от истины. По крайней мере, церковь пыталась сдержать этот поток и направить его в нужное русло. Не будем, однако, думать, что Средние века были периодом мракобесия, как нам когда-то говорили. Следует, в частности, подчеркнуть большое влияние евреев и арабов в эту эпоху. Именно они оказались среди хранителей эзотерических традиций. В рядах христиан также непрерывно делались усилия для расширения их горизонтов. Мистики и философы различного толка пытались разорвать сети догмы.
Особенно важно подчеркнуть значение исследований алхимиков. Алхимия сформировалась к III в. и. э. в синкретических (разновидность эклектизма) кругах Александрии в результате синтеза египетских, халдейских, древнееврейских и эллинистических спекуляций и практики. Оказавшись по-на-стоящему священным искусством, алхимия быстро развилась в Александрии, затем проникла в Византию, а после этого в арабский мир, в частности, в секты фатимитов и исмаилитов, исламских гностиков. В ту эпоху, когда эти гностики Востока соприкасались с крестоносцами и тамплиерами, их учение основывалось на прогрессивной сокровенной традиции. В XIII в. Арно де Вильнев, св. Фома, Рай-мунд Луллий, Роджер Бэкон изучали алхимию у арабов, а в XIV и XV вв. алхимия распространилась по всей Европе.
Однако эти индивидуальные усилия терялись под инертной массой обломков прошлого, которые скрывали великие традиции. Надо было вернуться к пониманию природы, вновь обрести доверие к человеку и веру в разум, избавиться от узости схоластики, полюбить жизнь. Первыми к этому пришли итальянцы, вернувшись к античности.
