Машинистки - [4]
СИЛЬВИЯ. У вас действительно большие стремления, Пол.
ПОЛ(встает, чтобы обменять телефонную книгу). Слушайте, я вовсе не собираюсь всю жизнь корпеть здесь, или в другой конторе. Заработаю много денег и — все! Там весь мир, за этим окном — мир, где столько нужно повидать, где тебя ждут столько удовольствий, и я непременно все повидаю, и доставлю себе все удовольствия, вот посмотрите!
СИЛЬВИЯ. В мире миллион разных удовольствий.
ПОЛ. Лежать на солнце…
СИЛЬВИЯ. Танцевать…
ПОЛ. …Путешествовать…
СИЛЬВИЯ…Носить красивые платья..
ПОЛ. …Ходить в музеи, театры, на концерты…
СИЛЬВИЯ…Встречаться с интересными людьми…
ПОЛ. И горы… Домик где-нибудь в горах…
СИЛЬВИЯ(хватает ПОЛА за отвороты пиджака, с исступленной восторженностью). О, Пол, я умираю от желания жить, чувствовать, радоваться, смеяться… Я так хочу смеяться, Пол!
ПОЛ. Когда мы будем обедать?
СИЛЬВИЯ. Когда захотим. Но я обычно обедаю в час. Чем позже пообедать, тем скорее проходит день.
ПОЛ. Тогда, может, подождем до полвторого?
СИЛЬВИЯ. Трудно вытерпеть.
ПОЛ. Знаю, но тогда до конца работы останется часа два. День пролетит быстро. Ну, так как?
СИЛЬВИЯ. Если вы хотите — пожалуйста!
ПОЛ. Значит, договорились, перерыв на обед в полвторого.
СИЛЬВИЯ. В час тридцать.
ПОЛ. Правильно. В воскресенье мы были в китайском ресторане. Вот это был обед!
СИЛЬВИЯ. Одно время я встречалась с человеком, который умел говорить по-китайски; вы бы видели, что он заказывал! Что-то невообразимое. Куриную печенку, например, с грибами, с миндалем и…
ПОЛ. Да, у них вкусно, но вообще-то в смысле стряпни итальянцев никто не переплюнет. Мы иногда заходим в один ресторанчик в Вест-Сайде, там такая телятина с сыром, такие цыплята!.. И соус к спагетти… м-м!
СИЛЬВИЯ. Пожалуй, надо бы поесть.
ПОЛ. Позвольте, мы же договорились!
СИЛЬВИЯ. Ну что за ребячество в самом деле! Если мне хочется поесть сейчас, я поем, и дело с концом.
ПОЛ. Все вы женщины одинаковы. Никакой воли. Никакой внутренней дисциплины, давайте, ешьте. Я вам мешать не буду. Но я-то свое слово сдержу!
СИЛЬВИЯ. Я вовсе не говорила, что буду есть, мистер Кэнингем. Я просто сказала, что следовало бы поесть. Слушать надо лучше, мистер Кэнингем! И если хотите знать, я могу терпеть дольше, чем вы. Я вообще могу обойтись без обеда, чего, наверно, про вас сказать нельзя!
ПОЛ(за машинкой). Неужели?
СИЛЬВИЯ(за машинкой). Да, вот именно.
ПОЛ. Посмотрим, мисс заведующая.
СИЛЬВИЯ. Вы просто мне завидуете. Вы не можете пережить, что заведую этим отделом я.
ПОЛ(описывает рукой круг). О, да, этим огромным отделом! Сколько буду жить, никогда не забуду… (Пищит, передразнивая ее голос). «Уверяю вас, мистер Кэнингем, я не просила назначить меня заведующей. Не люблю распоряжаться людьми, это не в моем характере…»
СИЛЬВИЯ. Продолжайте, мистер Кэнингем, продолжайте, и завтра же духу вашего здесь не будет! Это я вам гарантирую, мистер Кэнингем!
ПОЛ. Подите, донесите ему! Идите же, идите! Вы окажете мне большую услугу!
СИЛЬВИЯ. Как! Неужели человеку, так много смыслящему в юриспруденции, человеку с такими планами и стремлениями, я могу оказать какую-то услугу?
ПОЛ. Мисс Пейтон, вы мне осточертели!
СИЛЬВИЯ. Это, мистер Кэнингем, было бы слишком мягко сказано, если б речь шла о моих чувствах к вам. Я вас не-на-вижу!
ПОЛ. Почему ж вы тогда не уйдете с работы?
СИЛЬВИЯ. А вы почему?
ПОЛ. Ни за что не доставлю вам такого удовольствия!
СИЛЬВИЯ. А я не доставлю ВАМ такого удовольствия!
ПОЛ. О, черт! Будь она проклята, эта работа! Почему я опять должен делать не то, что хочу?
СИЛЬВИЯ. Некоторые вообще не знают, чего хотят.
ПОЛ. Я-то знаю, будьте уверены. Сказать вам, чего я хочу? Вот прямо сейчас, здесь, на этом месте? Хочу сорвать с вас все тряпки, одну за другой. Хочу прижать вас к себе так, чтоб кости ваши захрустели, хочу впиться губами в ваше тело. Понятно вам, мисс Пейтон?
СИЛЬВИЯ. О, Пол!
ПОЛ. Вот, что меня гложет с того дня, как я вас увидел. Хочу, чтоб вы были моей, мисс Пейтон. Сейчас! Сию минуту! Здесь, на полу, как бы вы не кричали и не брыкались! Вот, о чем я думаю все время за этой дурацкой машинкой. Только об этом.
Пауза.
Теперь вы все знаете.
СИЛЬВИЯ. А я? Я о чем по-вашему думаю? У меня все тело ноет, так я мечтаю о вас, Пол. Сколько раз я зажмуривала глаза… надеялась, что вы что-то сделаете… вместо того, чтоб сидеть, как идол каменный!
ПОЛ. Сильвия.
СИЛЬВИЯ. Надо будет сказать маме, Пол. А ты скажешь своей жене. О, я буду очень заботиться о твоих детках. Даю тебе слово.
ПОЛ(ошеломленно). Сказать жене?
СИЛЬВИЯ. Ну да, мы ведь поженимся, правда?
ПОЛ. Сильвия, послушайте.
СИЛЬВИЯ(оборачиваясь к нему). Ведь мы же поженимся?
ПОЛ(маленькая пауза). Нет, к черту, вы как хотите, а я пошел обедать. (Достает кулек с едой, перекидывает через руку пальто).
СИЛЬВИЯ. Я знаю, во всем виновата я, можете даже мне не говорить.
ПОЛ. Никто не виноват. Просто… вот такая жизнь. (У двери). Вам чего-нибудь принести?
СИЛЬВИЯ. Вообще не буду есть.
ПОЛ. Как вам угодно.
ПОЛ выходит. СИЛЬВИЯ вынимает яблоко, с жадностью откусывает кусок. Дверь внезапно распахивается. СИЛЬВИЯ быстро оборачивается, прижимая яблоко к груди и стараясь его спрятать.
Как обозначил жанр своей пьесы сам М. Шизгал — это «черная комедия с желтой полосой на спине», где герои пытаются разобраться с этим вечным определением: что такое любовь? Круговорот событий, поиск истин, разрешение сомнений, мастерски сдобренная юмором и ядовитой иронией — в этом несомненная заслуга признанного мастера комедии положений М. Шизгала. Сюжет этой комедии совершенно непредсказуем. На первый взгляд обычный любовный треугольник превращается в захватывающуюся историю борьбы людей за любовь. Все в этом спектакле пытаются понять — ради чего жить, с кем жить, кого любить и как.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.