Марш Обреченных. Эстафета - [48]

Он умер быстро…

Братх летел. Порхал по камням, словно дальнокрыл, правда, без крыльев. Яростное преследование услышал на очередном повороте. В его конце, секрет следующего поста. Спасительный караул. Храмовник на бегу заорал:

— Тревога! Тревога! Тре…

Острые клыки снесли ему гортань и шею, он захлебнулся кровью, полетел кувырком, разбиваясь о камни, но боли, как таковой не чувствуя.

Два караула у Воронова Гребня отреагировали моментально — один другого предупредил об опасности, последний пост отправил ментальную весть в храм, поднимая цитадель на ноги. Неизвестный враг напал на святая святых — храм Хизельмаш!

К удивлению магические атаки не обрушились на два поста, но гризолоиды все равно оказались стремительными и сокрушительными. На мчавшиеся животные полетели шквальные огни, но прежде монстры сбили скорость, увертывались в горном тоннеле, взбегали по отвесной скале и низвергались на головы караульным. Сначала посыпались ругань и проклятья, а потом — адские крики боли и смерти. Молодые не хотели умирать, "старики" — не верили, что нашлись существа, способные умертвить их души и мастерство. Гризолоиды представились именно теми, кто вершит непоправимое и кардинальное в истории Хизельмаша…

Воевода Хесам жестко приложился к двери и солдат, что стоял за нею, вздрогнул:

— Воевода, старейшины извещены и вскоре явятся на крепостную…

— Подняли весь боевой гарнизон?

— Так точно…

— Можешь идти.

Воин отдал честь и растворился в хаосе бегущих теней. Весь храм подняли на ноги, начиная с главных старейшин и заканчивая первогодками, молокососами, всем тем составом, кто способный держать оружие в руках и пользоваться внутренней силой, — магией. Храм атаковали! На храм напали! Кто?!

Неважно кто, главное — на это осмелились! Решились! А вот кто именно, надо думать, скоро узнаем?

— Старшие мастера, ко мне!

В суматохе и неразберихе появлялись их мрачные и решительные лица. Казалось, все были готовы к внезапной войне.

— Кто получил послание из караулов?

— Донрат…

— Донрат, ходи сюда. Рассказывай…

— Короткий отчет — напали. Ярость. Боль. Смерть.

— Смерть?!

— Да, воевода. Я думаю… нет, уверен даже — караульный сразу же умер!

Хесам гневно сжал скулы. Беды камнепадами рушатся на Хизельмаш. Лавиной.

— Разбиться повзводно! Малейшее перемещение врага — мне на доклад!

— Слушаемся, — нестройно, но чеканно.

Тренированные годами мастеровые разбежались, отдавать приказы.

Воевода Хесам решил подняться на крепостную стену, чтобы обозреть поле будущей битвы, где должен, объявится неизведанный враг, и откуда начнутся его атаки. Храм шумел, словно растревоженный муравейник. Мастера метались, гоняли сонное подмастерье, учеников, рекрутов в ученичество. Метушня, подвластная одному закону — уставу. Но дисциплина взяла свое, роты разбились по отрядам, и весь состав храма занял отведенные позиции. Приготовился к обороне.

Хесам ступил на обдуваемый ветрами камень.

— Тишина. Без движения, воевода…

— Следить! Враг в Кишке, скоро появится на Гребне, глядите в оба! — Отрезал Хесам Корбалу, мастеровому, начальнику внутреннего караула.

— Старейшины?

— С минуты на минуту…

Он подошел к парапету, облокотился, всмотрелся в скалистый козырек, в провал Змеиной Кишки. Ничего?! Никого?! Или? О, Аллон?!

Две красные точки. Кровавые глазища. Не мигают! Не сводят взора! До ужаса и страха! До боли в мозгах!

Хесама отбросило назад, неведомой силой…

* * *

Магия скрутила их тела…

В полном бессилии подмастерье свалили на холодный пол камеры. Зажали рты сыромятными полосками. Остроухие не оставляли ни малейших попыток. Дело шло к верной смерти. Они понимали, куда их тащили…

На эшафот! На казнь!

Видели своего палача — мерзкого и громадного тролля.

Грузное тело переваливалось на каждом шагу, жадно пялилось, и осматривало храмовников, будто загодя примеривая траектории ударов топора. Ребятня ожидала собственные смерти достойно без истерик и мольбы о помощи. Вместе с ними, следом, потащили и полукровку. Правда, как знали храмовники, его еще никто казнить не собирался. А зря! Шост с нескрываемым удовольствием понаблюдал за обезглавливанием гнусного прихвостня, так подло пленившего их, и его, в первую очередь. Как до сих пор помнил Шост, полуэльф скрутил его, его же собственным оружием, эмбраго. Магическую плеть у него отобрали, а затем накрепко, как и всех, связали и бросили в темницу.

Караул из солдат тюремной стражи тянул пленников сырыми коридорами, по дороге несколько раз открывали железные решетки, после чего, путь вел наверх, крутыми лестницами и переходами. Чем выше шел подъем, тем чаще стала встречаться внутренняя охрана дворца. Длинные галереи освещаться магическим светом. Когда поднялись в верхние палаты резиденции эльфийского короля, в окна ворвался слабый лиловый свет. Свет от купола. Подмастерье внимательно оглядывалось, дивуясь статуям и картинам, искусство эльфов поразило даже ихнее воображение. Омрачала ситуация скорой гибели. Остроухие непоколебимо вели дайкинов на эшафот, безапелляционно приняв вердикт — обезглавить пленников.

Впереди эскорта открывались главные ворота, что вели на широкий плац, за ним — поднялись выложенными из белого мрамора лестницей, обогнули правое крыло дворца, обошли его стороной, и опять, спустившись ступенями, на террасу, попали на широкую алею, по обе стороны которой, росли декоративные стволы фруктовых деревьев, мешаясь с благородными лесными гордецами — орехами и кедрами. Миновав сад, ступили на ухоженную тропу, ведущую к озерному берегу и трем шпилям Магического Круга. Именно перед башнями магиков, собралась толпа придворных и вельмож Эль-Фарона. И именно здесь разложили деревянный помост эшафота, у озера с чудным видом на стену купола, а также — королевское ложе, где разместилась и сгруппировалась вся элита эльфийской знати.