Марксизм в России начинался со лжи - [10]

Сила отталкивания Плеханова от его народнической позиции из-за отмеченного мной как бы даже удваивается.

Как бы ни было, а концепция судеб России, созданная Марксом, оказалась — в наиболее четком ее изложении (письмо от 8 марта 1881 г.) — изъятой из поля зрения российских (и других) революционеров того времени. Не говоря уже о тогдашнем общественном сознании, которое этим изъятием было дезориентировано и лишено защиты от распространявшихся позднее ошибочных идей. Действительно «русская идея» революции была потеряна.

События же, естественно, пробивали себе дорогу независимо от их непонимания. Но и до сих пор мало кто видит, что Октябрь 1917 г. — это и есть тот процесс, создавший условия не для западноевропейского развития России, а для того, чтобы восстановившаяся после принятия Декрета о земле крестьянская община действительно стала «точкой опоры социального возрождения России». На основе общины как исторически естественной формы производственной кооперации, в сочетании ее с НЭП и с допущением других экономических укладов жизни, страна наша совершила поистине обнадеживающий подъем в 1921—1928 гг. Дальше же произошло нечто вновь иррациональное… Ясно, однако, что Сталин и его подручные и вообще все ложно убежденные люди того времени, как это ни кажется сегодня парадоксальным, осуществили все-таки губительную пролетаризацию нашего крестьянства: через посредство раскулачивания миллионов и миллионов, пресловутый «оргнабор рабочей силы» и, конечно, бегство из деревни в город. Это, правда, тоже не «западный» вариант, но уже и никак не общинная самобытность. Синтезированное (и восточное, и западное, и свое) насилие — вот это что.

То, что оказалось не по зубам развитию буржуазных отношений, лишь пошатнувших первобытную русскую общину, то, к прискорбию, совершила сталинская коллективизация, уничтожившая былую общину полностью и заменившая ее казармой... Это — возврат к «военному коммунизму» на другом этапе. В сочетании с другими сталинскими «мероприятиями», губительными для отечественного «архаичного» социализма, «раскрестьянивание» России составило целую эпоху сталинской контрреволюции, нанесшей общинным завоеваниям Октября 1917 г., возможно, и смертельный удар.

Впрочем, это требует особого рассмотрения. В первом моем этом письме к Вам я ставил перед собой одну только цель — обозначить своего рода криминогенность самой исторической ситуации, в которой даже великие откровения ничем, в сущности, не защищены от возможности уничтожения их. Разве полное изъятие Сталиным из поля зрения людей, к примеру, целого ряда последних завещательных писем В. И. Ленина — имело менее губительные последствия? Политика — по преимуществу — дело грязное. Мерзкое. Есть ли основания полагать, что ныне это не так?

Около половины рукописного наследия Маркса и Энгельса еще и не опубликовано... Вас бы, как «публикатора» их рукописей, и спросить: почему?

В последующих письмах надеюсь остановиться на более конкретных фактах, раскрывающих в том числе и исторические последствия изъятия самого учения Маркса о «русской альтернативе».

Ни Вам и никому персонально я не хотел бы причинить незаслуженных переживаний. В полном к Вам почтении пребываю.

Г. Куницын — с Вашего позволения, историк и публицист, доктор философских наук, профессор Литературного института им. А. М. Горького СП СССР.

12.IХ.1990 г.

Письмо второе

Дом, который много стоил,

Походил на Парфенон,

Но отнюдь не красотою,

А количеством колонн.

Н. Глазков

Глубокоуважаемая Раиса Павловна!

Вы, конечно, понимаете, что, не будь Вашего публичного возражения — с попыткой опровергнуть написанное в моей статье «Утаенное письмо» (ж. «Диалог», № 7, 1990), — я не стал бы докучать Вам своими столь не интимными письмами. Правда, разговор этот все равно бы когда-нибудь состоялся, ибо, как я уже писал Вам, в рукописях моих прошедших лет, когда меня по требованию партаппаратчиков не печатали, я безответно полемизировал именно с Вами. Рукописи те, надеюсь, когда-то увидят свет.

Следуя логике предыдущего, первого моего письма к Вам, я хотел бы сначала задержать Ваше квалифицированное внимание на самой, что ли, технологии продуманного кем-то процесса, в ответвлениях которого скрылось на десятки лет письмо Маркса о России от 8 марта 1881 г. И исчезла в целом вся его концепция о «русском» пути развития. Это деяние очень и очень сильно обеднило (и деформировало) марксизм: подобной операцией он был сведен к теории лишь капиталистического способа производства. Вопрос же об «азиатском» (общинном) образе жизни (не без участия Ваших единомышленников) был исключен во всех учебниках из анализа наиболее значительных исторических ступеней развития человечества. Между тем «азиатским» способом производства Маркс называл именно патриархально-крестьянскую общину, предшествовавшую и рабовладению, и феодализму. Предшествовавшую! Исчезло и всякое упоминание о том, что вовсе не рабы или рабовладельцы, а крестьянство — вот самый ранний, самый первый класс в истории. Крестьянство — творец национальных языков. Крестьянство — творец героического эпоса. Крестьянство — это самая древняя основа государственности. Крестьянство — создатель самой первой, пока тогда безэксплуататорской частной собственности. Крестьянство — колыбель человеческой цивилизации. Крестьянство — это и возникновение семьи как самой ранней ступени в развитии патриархата. При неизбежной его эволюции дожившего до сих пор…