Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой - [97]

Несравненно хуже комаров был гнус, уже потому, что эта тварь залезала куда угодно, в самые укромные места человеческого тела, нанося весьма болезненные и зудящие укусы.

Приходилось, несмотря на жару, завязывать брюки у щиколоток и рукава рубашки, но этого далеко не всегда оказывалось достаточно для защиты. Ближе к лету к мошкам и комарам присоединились еще овод и строка, которые человека окончательно выводили из равновесия. Вполне естественно, что многие рабочие приходили под любым предлогом в амбулаторию, чтобы получить освобождение от работы. Бывали случаи, когда молодые девчата со слезами приходили на прием, показывая опухшие от укусов ноги.

Виктор Гарканов аккуратно переписывался с Ритой, которая оказалась в одном из уральских лагерей — не то в Губахе, не то в Соликамске, однако по-прежнему охотился за представительницами слабого пола.

На этот раз он остановился на Зое, очень миловидной и славной женщине лет 35—38, которая до ареста жила в Козьмодемьянске и была осуждена по бытовой статье на два года. Она никак не вписывалась в обстановку колонии и напоминала комнатное растение, которое хотели пересадить в тундру.

Виктор ухаживал за ней очень упорно, и крепость была взята без особого сопротивления, и мне показалось, главным образом из-за слабохарактерности Зои, которая не хотела огорчать весьма целеустремленного фельдшера.

Она часто заходила ко мне в аптеку, чтобы поплакать. Мне она доверяла все тайны и, видимо, хотела, чтобы я занял место Виктора.

Однажды к ней на свидание пришла дочь, девушка лет семнадцати, на редкость стройная и привлекательная, которая нас с Виктором заставила забыть и Раю, и Маргариту, но, увы — она жила на воле.

Наш коллектив жил довольно дружно, но не обходилось без стычек и недоразумений.

Незадолго до моего освобождения пришлось расстаться с Тосей Сабанцевой. Она была заметной фигурой и напоминала мне во многом «Пышку» Мопассана.

Небольшого роста, полненькая, мягонькая и круглая, с чувственными губами, она выглядела весьма аппетитно. Взгляд ее был схож со взглядом Тамары Кулаковой — он раздевал мужчин, просвечивал, словно рентгеновскими лучами, и давал соответствующую оценку их достоинствам. Мы были с ней в хороших, почти дружеских отношениях, и она всегда делилась со мной своими переживаниями. Эти переживания были особенные.

— Знаете, Генри,— жаловалась она мне,— я не могу жить без мужчины.

— Это меня не удивляет. По-моему, большинство женщин не могут жить без мужчин.

— Вы меня не совсем поняли. Я могу терпеть не больше двух-трех дней, а потом готова отдаться любому встречному.

— А если таких нет, например, в камере тюрьмы, что тогда?

— Это не так сложно. Можно, например, и одной получить удовольствие, так многие женщины делают в лагерях. Не всем хватает мужиков, а в некоторых лагерях их вообще нет.

— Но сейчас у вас с этим нет проблемы?

— Как сказать. Моего-то не очень часто пускают в зону. Вы же знаете — он служит в охране. Вот и приходится иногда искать ему замену.

Как это делается, в этом я мог лично убедиться. Однажды я отдыхал на кушетке, когда Тося зашла в аптеку. Я хотел встать.

— Не надо, лежите,— сказала она,— а рядом с вами можно сесть?

— Пожалуйста.

— А вам не скучно без Раички? — Тося посмотрела испытующе на меня,— она же уже давно не была в зоне. Недели две. А что ей, собственно говоря, спешить? На рейде много мужчин.

— Вы так считаете?

— Неужели вы думаете, что ей достаточно проводить с вами одну ночь в месяц? Она девка здоровая и любит мужчин. Я-то знаю ее хорошо.

— Зачем вы мне это говорите?

— А просто так. Только удивляюсь, какие вы, мужчины, доверчивые. Вы, конечно, думаете, что она сохраняет вам верность. Чепуха. На вашем месте я бы не терялась и использовала все возможности.

— Как это понимать?

— Вы, кажется, не маленький и должны знать, о чем я говорю.

Неожиданно она навалилась на меня всем телом, обхватила мою голову руками и стала целовать в губы, работая языком. Я старался освободиться от нее, но это было не так просто. Женщина оказалась сильной, к тому же горела желанием. Началась настоящая французская борьба, в ходе которой Тося старалась опираться на те участки моего тела, которые меньше всего для этого приспособлены. В конце концов я вырвался из ее объятий и выскочил из аптеки.

Этот своеобразный эпизод и мое нежелание пользоваться услугами медсестры не очень огорчили ее. Через несколько часов она нашла утешение в объятиях одного из наших больных, который был госпитализирован по поводу рожистого воспаления левой голени, что ему, однако, не помешало заняться любовью.

Как врачу, мне было понятно, что Тося страдает нимфоманией — болезненно повышенным половым влечением, и мне осталось только пожалеть ее. «Половой вопрос» в лагерях был кардинально решен в 1948 году. В целях дальнейшего упорядочения режима и изоляции в исправительно-трудовых колониях ОИТК МАССР заключенные женщины отделялись от мужчин, для чего были сформированы специальные женские лагерные подразделения: в ИТК № 1— участок «Новая стройка», ИТК № 2 — участок Старожильск, ИТК №4 — на участке №2 — Ошле. Для производства обысков в военнизированную охрану в качестве стрелков подбирались надзиратели-женщины. Начальникам колоний, под личную ответственность,— в дальнейшем категорически запрещалось совместное размещение женщин с мужчинами и использование заключенных женщин в качестве обслуживающего персонала в мужских зонах (мытье полов, уборка помещений...). Все эти мероприятия предлагалось закончить к 10.3.1948 г.