Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой - [95]

— Почему я спрашиваю? Хотелось бы, чтобы вы почаще заглядывали в зону.— Конечно, лишь в том случае, если это и вас устраивает. Как вы на это смотрите?

— В зону я, конечно, могу придти, но что я там должна делать?

— Наведать меня.

— А вы этого очень хотите?

— Конечно. А вы не хотите?

— Почему? Мне тоже интересно с вами поговорить.— Рая посмотрела на меня очень спокойно.

— Выходит, вы думаете так же, как и я.

—Да.

Я положил свою руку на ее плечо, а потом притянул ее к себе. В тот вечер мы долго целовались.

— Когда придешь в следующий раз? — Я перешел уже на «ты».

— Постараюсь дней через пять. Бригадир обычно посылает раз в неделю кого-нибудь в зону, или за продуктами, или в бухгалтерию. Девчата не очень охотно идут сюда. Далековато шагать. Почти тридцать километров.

— Да, многовато.

Рая сдержала свое слово и пришла ко мне ровно через пять дней. На этот раз мы не ограничились поцелуями. Девушка не была недотрогой и, как настоящая лагерница, считала пустой тратой времени прошагать больше полсотни километров ради поцелуев. Она другого и не ожидала, и очень быстро и деловито приготовила кушетку, чтобы обоим было удобно. И, конечно, не забыла вытащить подушку из шкафа.

— Неудобно без подушки,— сказала она просто и сбросила платье, чтобы оно не помялось. Нижнюю рубашку она не сняла, а больше на ней ничего не было. Хотя Фекла и находилась «на стреме», требовалась определенная осторожность. Главное, при необходимости, умение быстро одеваться.

Я имел право изнутри закрывать аптеку, которая очень часто служила приемной. В случае неожиданной проверки я всегда мог сказать в свое оправдание, что провел гинекологический осмотр.

С этого момента мы встречались почти регулярно, чаще всего один раз в конце недели. Когда Рая приезжала ко мне, мы в первую очередь закрывали дверь и лишь после утоления «голода» начинали вести беседу.

Рая вела себя, как послушный ребенок, была на удивление покорной и готова была выполнить любые мои просьбы. Возражений я от нее не слышал.

Довольно скоро мои встречи с Раей перестали быть секретом для работников санчасти. К этому относились по-разному. Тамара Владимировна, например, одобрила мой выбор и, вероятнее всего, из-за того, что Рая считалась передовиком производства. Она была в колонии на хорошем счету и всегда премировалась «ценными» подарками и грамотами в майские и ноябрьские праздники.

Мои медработники реагировали несколько иначе.

— А знаете, Генри,— не без злорадства сказала мне Тося Сабанцева,— ваша Рая работает на два фронта.

— Как это понимать?

— Очень просто, вы не единственный, кого она обслуживает.

— Откуда у вас такие сведения? — Известие это меня удивило. Мне казалось, что Рая на это не способна.

— А вы спросите ее сами. Могу вам только сказать, что хахаль ее — отпетый уркаган.

Когда Рая в очередной раз пришла в зону, я спросил ее:

— Скажи честно, у тебя здесь есть друг?

Девушка смутилась, а затем посмотрела на меня с вызовом:

— Тебе уже доложили? Не хочу скрывать. Был у меня здесь один, с которым я жила, но не из-за любви. Он был настоящим вором и гордился этим. Я тогда работала на подучастке, и он тоже. А вообще-то он по-настоящему и не работал, а только делал вид, что работает. Работали на него другие. Когда я приехала на этот участок, он сразу начал ухаживать за мной, но я не хотела с ним дружить. Тогда он начал избивать меня. Каждый день. Жаловаться некому было, и никто бы за меня не заступился. Что оставалось делать? Он не только избивал меня, но и заставил бригадира лишить меня премиальных. Я свою норму всегда выполняла на 110 и 120 процентов, а бригадир вместо этого писал 90 процентов. Я получала меньше хлеба, чем остальные, хотя работала лучше их. Я начала «доплывать». А жить хотелось...

— А где он сейчас?

— Здесь, в зоне.

— Ты встречалась с ним?

— Один раз. Я ему сказала, что живу с тобой, и чтобы он отвязался от меня.

— А он как реагировал?

— Угрожал. Но он боится тебя.

— Меня?

— Да. Ну, во-первых, ты сильнее его и врач. Он боится этапа и поэтому не хочет портить отношения с медиками.

— А чего его раньше не отправили в этап?

— У него что-то с ногой.

С наступлением весны Раю перевели на рейд в Козьмодемьянск. Перед отправкой она пришла ко мне расстроенная.

— Генри, не знаю, когда мы теперь с тобой встретимся, но я постараюсь приходить хотя бы раз в месяц. Ты не забудешь меня?

— Ты что обо мне думаешь? Конечно, нет.

— А ты меня очень любишь? — Она обняла меня.

— Да, очень.

Боюсь, что в данном случае я был не совсем искренним. Да, Рая мне нравилась, ее свежесть, молодость и удивительная покорность, но это было увлечение, а не любовь. Другое дело — Валя, ее я любил действительно.

Но я не очень размышлял над этим вопросом. Рая меня сейчас вполне устраивала, и нам обоим было хорошо. Плохо, конечно, что наши встречи будут теперь крайне редкими.

Я был весьма удивлен, когда Рая появилась уже недели через две.

— Ты откуда? — спросил я ее.

— Как откуда? Конечно из Козьмодемьянска.

— Из Козьмодемьянска? На чем?

— Как всегда, пешком.

— Неужели? И сколько ты шла?

— Два дня.

— Молодчина! Пройти за два дня 80 километров не очень легко. Тебя послали сюда с поручением?