Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой - [72]
Далеко не все беременные желали рожать и старались избавиться от плода любви. Чаще всего с помощью медиков. В те годы аборты были запрещены и карались законом.
Многие медицинские работники, которые работали в лагерях, особенно медицинские сестры и фельдшера, сидели за аборты. Несмотря на это они «помогали» и здесь. И мне приходилось заниматься этой деятельностью, но не из корыстных целей. Подходящего инструментария не было, и чаще всего приходилось пользоваться хинином да рекомендовать горячие ножные ванны.
Однажды Тамара Владимировна обратилась ко мне с необычной просьбой.
— Знаешь, Гарик, надо помочь Вассе.
Васса работала в бухгалтерии. Это была низенькая, плотно сбитая девушка с длинной черной косой и густыми бровями, которые почти срослись у переносицы. Лицом она напоминала цыганку или молдаванку, но была русская. Дружила Васса со слесарем Костроминым.
— А в чем депо? — поинтересовался я.
— Она беременна.
— Хотите сделать аборт? — Меня это предложение удивило. Неужели Тамара Владимировна, вольнонаемная, могла пойти на это, не боясь последствий? Не думал, что она способна на такой риск. И ради чего? Ради простой заключенной.
— Поможешь?
— Конечно, если вы это считаете нужным. Когда она придет?
— Завтра. Как, по-твоему, лучше сделать? Йодом?
— А какая у нее беременность?
— Месяца три.
— Вы, пожалуй, правы. Введем йод и дадим еще хинина.
Васса пришла на следующий день. Аборт мы решили сделать вечером после амбулаторного приема и попросили Феклу проследить, чтобы не было посторонних. В истории болезни мы написали диагноз: маточное кровотечение.
Я вскипятил металлический катетер и шприц и приготовил йод.
Девушка легла на кушетку. Я вставил в шейку матки катетер и с помощью шприца ввел настойку йода. Одновременно Васса получила хинин.
Уже на следующий день был выкидыш. Дней через пять мы выписали девушку без последствий.
Всю процедуру приходилось делать в строжайшей тайне, иначе могли быть тяжелые последствия.
Такие аборты приходилось делать по инициативе моего шефа неоднократно, и я всегда удивлялся этой женщине, которая ради помощи заключенной фактически ставила на карту свою судьбу.
Я подозревал, что она помогала не только заключенным, но так же и вольнонаемным, если не лично, то во всяком случае советом. Не раз и не два мне пришлось выручать и вольнонаемных и спасать им жизнь.
Однажды меня подняли ночью с постели. В комнатку вошел дежурный по зоне.
— Быстро вставайте и одевайтесь! — приказал он и вручил мне записку от Тамары Владимировны.
«Генри! У жены Смоленцева сильное маточное кровотечение (пятимесячная беременность). Захвати все, что требуется — шприц, медикаменты, перевязочный материал и побыстрее приходи на вахту».
Меня пропустили на вахту без задержки. Метрах в десяти от нее я увидел сани-розвальни, рядом с которыми стояли мой шеф и стрелок Смоленцев. Он должен был взять на себя функции конвоира и возчика.
— Все захватил? — спросила Тамара Владимировна, устраиваясь в санях.
—Да.
Для нас приготовили два тулупа, в которые мы закутались. Ночь была ясная и холодная, луна освещала серебристым светом дорогу, а на небе мерцали звезды.
Снег искрился, от могучих деревьев падали причудливые тени, и лес казался сказочным.
Впервые я понял по-настоящему, что такое езда на санях в морозную, ясную, зимнюю ночь. Это непередаваемая красота.
В деревне, куда мы приехали, горел свет лишь в одной избе. Здесь жила семья Смоленцева.
В постели лежала полная молодая и очень бледная женщина, которая смущенно смотрела на нас. Около кровати стоял таз, в котором лежали окровавленные куски белой материи и большие сгустки крови. Кровотечение, видимо, было значительное.
Из опроса мы узнали, что имелась пятимесячная беременность и что плод вышел вчера. Кровотечение несколько уменьшилось, но продолжалось. Когда я спросил, как произошел выкидыш, женщина объяснила мне, что колола дрова и таскала воду в баню, после чего и началось кровотечение.
Эту сказку я слышал не однажды. У Смоленцевых было уже трое детей и четвертый оказался нежелательным.
Я вымыл руки, обтер их спиртом, смазал кончики пальцев йодом и провел осмотр. Поскольку у нас не имелось кюреток, а беременность была уже большая, я провел пальцевое опорожнение матки, после чего кровотечение вскоре прекратилось. Мы оставили лекарства, объяснили, как их применить, и поехали обратно. Женщина вскоре выздоровела.
Через два года, когда я уже был на свободе и работал на лесоучастке Юркино, километрах в пятидесяти от Кузьмине, состоялась у меня еще одна встреча со Смоленцевым.
Я обслуживал деревни в радиусе пятнадцати километров, но транспорта не имел. Тогда у меня и возникла мысль приобрести велосипед, но в продаже их не было. Об этом узнала Тамара Владимировна, и вскоре я получил от нее короткую записку.
«Гарик! Поезжай в Кузьмино. У Смоленцева есть подержанный, но еще хороший велосипед, который он тебе уступит подешевле. Он не забыл, как ты ему спас жену».
Недолго думая, я отправился на попутной машине в Кузьмине. Велосипед по внешнему виду меня вполне устраивал, и я купил его по относительно сходной цене.
— Велосипед вам еще долго послужит,— сказал Смоленцев на прощание,— другому я бы не продал так дешево.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.