Марина Цветаева - [33]

Сила Цветаевой достигла новой вершины в сборниках «Версты I» (1922) и «Версты II» (1921), которые включают стихи, написанные с 1916 по 1920 год. Первоначально она планировала издать одну книгу, но изобилие стихов заставило ее опубликовать их в двух томах. Первый том начинается с января 1916 года и заканчивается в декабре 1916 года. В тот год свирепствующей войны и надвигающейся революции Цветаева не написала ни одного стихотворения, связанного с событиями вокруг. Вместо этого мы слышим биение сердца поэта и готовность вновь столкнуться со своими безграничными желаниями.

Сборник также включает «Стихи к Блоку», дань уважения и почтения Цветаевой великому русскому поэту-символисту. За пять лет до того, как он умер, глубоко разочарованный революцией, Цветаева почувствовала, что «крылья его поломаны». Использование таких образов, как безмолвие, снег, закат, бледность и смерть, указывает на то, что ангел уходит из этого мира, оставляя Цветаеву.

Довольно интересно то, что следующий цикл, посвященный Анне Ахматовой, противопоставляется изображению ангельского образа Блока. В Ахматовой, «музе плача», дремлет демон; ее стихия — бури и черная магия, но в то же время ее очами глядят все иконы. Поклонение Ахматовой, по-видимому, отражает большую часть собственного вымысла Цветаевой и ее ностальгию по Софье Парнок.

Цветаева посвятила одно стихотворение, написанное в июле 1916 года, новому в своей жизни человеку, заметив на полях, что с этого момента до конца книги «Версты I» все стихи адресованы Никодиму Плуцер-Сарна, «единственному, кто преуспел в любви ко мне… а это не просто — любить такую сложную вещь — меня». В то время как стихи, посвященные ему, говорят о нежности, кошмарная атмосфера бессонницы и ужаса заполняет остальное место в книге. Ночь и бури, мороз и тьма создают ощущение смерти:

По дорогам, от мороза звонким,

С царственным серебряным ребенком

Прохожу. Все — снег, все — смерть, все — сон.

На кустах серебряные стрелы.

Было у меня когда-то тело,

Было имя, — но не все ли — дым?

Голос был, горячий и глубокий…

Говорят, что тот голубоокий,

Горностаевый ребенок — мой.

И никто не видит по дороге,

Что давным-давно уж я во гробе

Досмотрела свой огромный сон.

Цветаевой всегда была нужна высочайшая напряженность чувств, чтобы питать ее поэтическую силу. Здесь, вместо любви, ярости или презрения, была ее собственная борьба с отчаянием, вдохновлявшая поэта. Остается неясным, насколько стихи отражают ее вторую беременность.

Следующий год был для Цветаевой трудным. Беременность проходила тяжело. Рана, причиненная разрывом с Парнок, была все еще свежа, а Эфрон почти все время отсутствовал из-за обучения в офицерской школе. Неполадки в личной жизни усугублялись общественными событиями. В конце 1916 года стало ясно, что Россия находится накануне исторического переворота. С фронта поступали плохие новости, и в стране усиливались социальные беспорядки. В феврале в Петрограде разразился продовольственный бунт, и к восстанию присоединились солдаты. Кульминацией этих событий явилась Февральская революция, которая выдвинула демократические силы на передний план. Хотя Москва была избавлена от насилия и хаоса, царивших в столице, было очевидно, что начинается новая эра.

Цветаева все время находилась в Москве, одна с Алей, ожидая рождения второго ребенка и надеясь, что это будет мальчик. С возрастающими мрачными предчувствиями она следила за новыми настроениями вокруг себя, чувствуя, что надвигающаяся революция — не ее революция. 2 марта 1917 года она написала свое первое «политическое» стихотворение.

Над церковкой — голубые облака,

Крик вороний…

И проходят — цвета пепла и песка —

Революционные войска.

Ох ты барская, ты царская моя тоска!

16 марта Николая II заставили отречься от престола, и династия Романовых перестала править в России. Царская семья была сослана в Сибирь и позже казнена. Временное правительство, сформированное из прогрессивных, либеральных и демократических элементов, возглавлял князь Львов; самыми видными его членами были Александр Керенский, Павел Милюков и Александр Гучков. Одновременно возникли и Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, которые стали бороться за власть с Временным правительством.

В то время как многие интеллигенты: писатели, поэты, драматурги — приветствовали новый режим и праздновали смерть старого, Цветаева никогда не доверяла возникшему общественному и политическому порядку. Вместо этого она ощущала отчуждение и враждебность. Восстание масс, ожесточенных и грубых, не имело ничего общего с ее романтическими грезами и личным бунтом. Цветаева, чьи симпатии всегда были на стороне изгнанных, теперь защищала царя и молилась о спасении юного царевича Алексея.

Может быть, в борьбе с тревогой к Цветаевой вернулась радость жизни и результатом этого явились романтические стихи, написанные весной и летом 1917 года. Рождение второй дочери Ирины 13 апреля того же года не разрушило ее творческую энергию. Циклы «Дон Жуан», «Стенька Разин», «Князь тьмы» и «Кармен» позволили ей использовать разные маски для выражения своей поглощающей, дикой страсти. В июне 1917 года она советует маленькой Але: «Знай одно: ты завтра будешь старой. / Пей вино, правь тройкой, пой у Яра, / Синеокою цыганкой будь».