Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [207]
1924
Утром уехал Всева, милый и бедный мой брат. Как он недоверчив ко всем взрослым людям. А с детьми был очень милый, живой и добрый. Старшие дети в восторге от его рассказов о подводной лодке. Лежали все, как карандаши.
Тронула меня его бережность к Боре. Неблагополучно там, в его семье.
Лучше всего — устроиться мне на работу в Москве, чтобы Всева жил со мной. Он с самого детства был как-то одинок, один на свете. Тяжело на сердце от всего, что говорил Всева. Я не могу понять…
Вечером я и еще две учительницы нарядились и прошли по палатам — дети были в восторге.
Расскажу по порядку с 5 января.
8 4 часа дня 5-го января приехала в Москву не по железной дороге, а в теплой легковой машине. 17 верст пролетели в 20–25 минут (проводила домой одну из больных девочек — в машине отца этой девочки).
С тремя туго связанными елками, с покупками для санатория (бумага, карандаши и прочее), со своим свертком — не могла попасть на трамвай и с горя взяла извозчика. Попалась хорошая лошадь. Очень быстро — сквозь мороз, движение трамваев, предпраздничную суету улиц, огни — к огромному дому у Красных ворот. Во дворе этого дома — железные какие-то мостки и краны, блоки, цепи, большие бочки, доски и всякое что-то. Пахнет вином, пивом, коричневыми яблоками (склад вина Сараджиева[657]).
Отворил дверь Иоанн, оживленный, праздничный, парадно одетый.
— О, хорошо! У нас Бакушинский! — Это не страшно?
— Нет, это очень хорошо, и хорошо, что пришли и вы.
Я озябла. Адриан и Елена Влад<имировна> закутали меня в тулуп и всячески отогревали.
На второй зов Иоанна сказала: «Нет, надо отогреться». В просвете полуоткрытой двери мелькнул бесцветный белый череп гостя, с испугавшей пристальностью внимания коснувшегося меня взглядом. Адриан распутывал одну из елок. Запах елки и снега на весь дом. Нина Яковлевна вернулась из церкви. Елена Влад<имировна> и Адриан рассказывали о вчерашнем кукольном спектакле в частном доме. Елена Влад<имировна> нарядила меня в греческую белую тунику из тонкой шерсти. Что-то чуточку изменила в моей прическе — тяжелую косу спустила пониже, к шее, получилось красиво с этой одеждой.
Чудесное вино, сразу согревшее всех. Стали показывать старинные вещи — гобелены, ткани, кружева, вышивки, камеи, табакерки, браслеты, заколки, медальоны, мозаики, брегет с музыкой, талисманы, ожерелья, веера, венецианское стекло, сабо из Голландии и другие вещи. Разговор вел Бакушинский тихим ровным голосом. Каждая фраза — отточенная художественная ворожба, о чем бы ни шла речь — о вещах, рисунках, о зверях Иоанна, о картинах, о тамбовских и елецких бабах Нины Яковлевны, о Флоренском, о рисунках Чекрыгина, о самом Чекрыгине[658].
Бакушинский приковал к себе общее внимание, приворожил, приколдовал. Удивительный человек.
Ой. Кончается свет, и изнемогаю от усталости после трех елок на Сочельнике и сегодняшней елки в Долгих Прудах. И от всего, что было и чего не было.
В доме Добровых утром рано проснулась сама и успела к утреннему поезду.
От станции в санаторий шла в глубоком рыхлом снегу — выше колен. Хорошо, что была в валенках. Со всех сторон мне дружно рассказали о веселом костюмированном вечере у доктора Поленского. Он был красивым бедуином, жена его — боярыней.
Радостная встреча с детьми. Вечером после работы сотрудники санатория нарядились кто во что горазд и явились в группу старших детей. Дети разыграли нам свою пьеску, говорили стихи, пели. Наши костюмы были для детей сюрпризом и имели большой успех. Все дети, конечно, лежали в своих гипсовых и марлевых бинтах, подвесках и весах, что не мешало им веселиться, и играть, и смеяться. Одна девочка спела вторую песенку Леля из «Снегурочки», потом пели дуэт «Уж вечер, облаков померкнули края»[659] — голоса чудесны.
Устала я очень, но устала по-хорошему. И до часу ночи проговорили мы с Юлией Николаевной Визенберг, учительницей старшей группы. Она рассказывала, я слушала. Милая эта семья — и она, и ее муж, и две прелестные девочки.
Продолжаю о Сочельнике. О кукольном спектакле 5-го января в важном частном новосановном доме. Их приняли, как странствующих петрушечников. Пианист, уступая Елене Влад<имировне> место за роялем, небрежно и участливо спросил, играет ли она по нотам или без нот. Елена Влад<имировна> Дервиз кончила консерваторию, была хозяйкой Домотканова, хорошая пианистка. Адриана повели мыть руки в кухню к раковине и приободрили: «Мойте руки, не стесняйтесь» и дали ему полотенце — вот такое (показал на пыльную тряпку).
— А вы что?
— Я вытер руки своим платком.
С ними были покровительственно и бестактно любезны. А потом, когда среди приезжающих гостей оказалась одна дама, более важная, чем хозяева дома, очень хорошая знакомая Ефимовых (радостно встретилась с ними), хозяева буквально разинули рты и уже совсем смешно спохватились и не знали, куда деть свою благосклонность и покровительство.
О Чекрыгине. После смерти этого замечательного художника Бакушинский устроил выставку его рисунков[660]. О ранней смерти его, как о неизбежности в условиях жизни Чекрыгина. Новгородское сказание о Рае
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Наталья Громова – писатель, историк литературы, исследователь литературного быта 1920–1950-х гг. Ее книги («Узел. Поэты: дружбы и разрывы», «Странники войны. Воспоминания детей писателей», «Скатерть Лидии Либединской») основаны на частных архивах, дневниках и живых беседах с реальными людьми.«Ключ. Последняя Москва» – книга об исчезнувшей Москве, которую можно найти только на старых картах, и о времени, которое никуда не уходит. Здесь много героев – без них не случилась бы вся эта история, но главный – сам автор.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».