Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [204]
Шура выбежала проводить в холодный вестибюль и быстро сказала чудесные, горячие слова, каждое слово — радость за меня, обо мне. 30-го января по старому стилю годовщина их свадьбы.
— Не забудьте, хоть потом приезжайте!
В Долгих Прудах — с корабля на бал — прямо на собрание «высшего персонала санатория». В «текущих делах» оказалось столько нелепых глупостей, что стало остро стыдно за людей. Не хочу и говорить об этом. А живем один раз на свете. Охота же топтать жизнь грязными сапогами… Как-то физически плохо пахнет от этой моральной клоаки. Не хочу, не желаю даже становиться на чью-нибудь сторону в этих потоках из канав. Остро жаль и тех, и этих, всех сразу — удержалась от крика (буквально): «Да замолчите же и вы, и вы, нельзя же терять облик человеческий!»
Ни о чем не хочу думать, ни о чем не хочу знать — люблю со всем, что есть в памяти, и без памяти. Если бы сейчас хоть на 10 минут вернуться бы в Москву, или она очутилась у меня — мы были бы так рады, что ничего не успели бы и сказать друг другу. Да и не надо слов, ну их.
…Если Радуга, если Земля, Небо, Ветер, Солнце, Тень от Облака, Снег — Ты, как же бояться мне? И как все это может быть без Тебя?
Из Москвы теперь есть ранний утренний поезд. Ко вторнику мне достали билет в Большой театр на «Снегурочку»[653] и завтра я получу декабрьское жалование.
Я хотела бы собрать в горсть все, что полагается мне на всю жизнь, и подбросить вверх, в солнечный день, чтобы все это заблестело, как снег на солнце.
Снежный, мягкий лунный вечер в парке. Опять катались с горы на салазках. Как легко с милой Юлией Николаевной.
Москва. Ефимовы. Привела в порядок красную шкатулку с фотографиями. Нина Як<овлевна> удивилась, как все теперь легко найти — нашлись все «давно пропавшие фотографии», а они были тут же, но каждая из них была иголкой в стоге сена. А теперь все карточки разобраны и в конвертах разных форматов и цветов, с надписями. Надписи я сделала под диктовку Ив<ана> Сем<еновича> и Нины Як<овлевны>, — есть очень забавные. Они оба удивлялись, как я быстро и почти безошибочно разобрала весь этот хаос.
Из Тургеневской читальни извлекла Адриана, и с ним я пошла в Большой театр на «Снегурочку». Ив<ан> Сем<енович> и Нина Яковлевна тоже были там, но в другом месте. Мы разминулись.
В адресном столе отыскал мой (добровский) адрес в Москве инженер А.И. Дмитриев, друг брата Всеволода. Через меня он ищет Всеву. Очень хорошо говорил у Добровых о Всеволоде, о его одаренности, чистоте и доброкачественности. Может быть, будет возможность взять Всеву за границу — в Америку, в командировку. Письмо Дмитриева ко мне. Весь дом Добровых был рад за Всеву, за меня. Такие они люди. И ему обо мне наговорили с три добрых короба. И сам Дмитриев понравился всем в доме.
Несколько минут в Мастерской быка. Я и Таня Епиф<анова> в Большом театре на «Коньке-горбунке»[654]. И опять мы разминулись с Ефимовыми. Таня скоро увезет за границу, в Германию, лечить Леву В<ышневского>. Диагноз его болезни «Apatishe Verbludung» — Таня не верит и везет его в Германию.
Была у Тани Розановой в Рихтеровской больнице на ст<анции> Ховрино[655]. Она очень больна. Обрадовалась фруктам, мылу. Отвергла сладости. У Тани — спондилит, ревматизм, аппендицит, опущение матки. И надо всем — нервное расстройство, а может быть, и душевная болезнь. Завещание. Просит вызвать к ней Мих<аила> Владимировичах «Он по доброте, может быть, и приедет. А то надо мною тут смеются, что меня не навестил ни один мужчина, а все женщины».
От 4½ до 6½ в Мастерской. Только что кончились экзамены учеников Иоанна. Художники, эксперты, какое-то «начальство», прощаясь с ним на лестнице, говорили комплименты, пышные слова. Иоанн был заряжен сильным током успеха — по-детски был откровенно рад, как Ваня-именинник. Огорченный голос спросил его: «Вы остаетесь?»
«Да, ко мне пришла моя ученица».
В Мастерской после ответственного разговора о Тане (и О<тце> П<авле>) — сразу обо всем на свете: об учениках, экзаменах, удаче в работе с ними, о его ярости на неудачи в Большом театре.
— Как нелепо — разминулись! А утром, почему не подождала в Мастерской? Не подождала ни минуты! Он так спешил!
Вчера написал мне письмо вдогонку, хорошо, что порвал его. А утром я ушла буквально за пять минут до его прихода.
— Неужели нельзя было не убежать за 20 минут до назначенного времени!
— Вчера вздумал было сторожить вас у добровской двери после театра, и всякие глупости…
— От земли до неба, и все, что между небом и землей, все это вы и о вас…
Как мальчишка! С ума я, что ли, схожу! Ничего похожего со мной не бывало. Я сам не поверил бы, что такое со мной может быть.
— Вероятно, вам так всегда каждый раз кажется в таких случаях, во всех других случаях.
До вокзала домчал меня на извозчике в последнюю минуту. Не опоздала. И успел еще купить мне хлеба и масла. Чуть не забыл там денег заплатить — требовал отпустить скорее. Сунул деньги продавщице:
— Сдачу в кассе возьмите себе и не спорьте вы, Бога ради! Женщины раскрыли рот и пропустили меня без очереди.
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Наталья Громова – писатель, историк литературы, исследователь литературного быта 1920–1950-х гг. Ее книги («Узел. Поэты: дружбы и разрывы», «Странники войны. Воспоминания детей писателей», «Скатерть Лидии Либединской») основаны на частных архивах, дневниках и живых беседах с реальными людьми.«Ключ. Последняя Москва» – книга об исчезнувшей Москве, которую можно найти только на старых картах, и о времени, которое никуда не уходит. Здесь много героев – без них не случилась бы вся эта история, но главный – сам автор.
«Литературная работа известного писателя-казахстанца Павла Косенко, автора книг „Свое лицо“, „Сердце остается одно“, „Иртыш и Нева“ и др., почти целиком посвящена художественному рассказу о культурных связях русского и казахского народов. В новую книгу писателя вошли биографические повести о поэте Павле Васильеве (1910—1937) и прозаике Антоне Сорокине (1884—1928), которые одними из первых ввели казахстанскую тематику в русскую литературу, а также цикл литературных портретов наших современников — выдающихся писателей и артистов Советского Казахстана. Повесть о Павле Васильеве, уже знакомая читателям, для настоящего издания значительно переработана.».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.