Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [199]
Москва. Вокзал. У Добровых успела побыть минут 20. Взяла письмо Вавочки. По телефону звонил Иоанн, огорченный, что он не знал о моей поездке в Сергиево (он говорил с Алекс<андром> Викт<оровичем>).
Вчерашний вечер дня рождения Фил<иппа> Ал<ександровича> был удачный. Было много друзей добровского дома, было вино и даже танцевали кадриль и мазурку, танцевали все, даже Елизавета Михайловна.
К Варв<аре> Фед<оровне> на перевязку ходит сестра милосердия из Красного Креста Софья Сергеевна Тучкова, рожденная Татищева[640] — необычайной доброты и кротости мужественная женщина. Высокая, красивая, аристократически скромная. Она так приручила к себе очень нервную, застенчивую и капризную Варв<ару> Фед<оровну>, что теперь для Варв<ары> Фед<оровны> эти мучительные перевязки как праздник. Софья Серг<еевна> сохранила свое лицо и облик аристократки и дьяконессы из Катакомб (а может быть, и женщины окружения Елизаветы Федоровны) — не то что две другие сестры из Красного Креста — Шауфус и Родзянко[641]. О них М<ихаил> Вл<адимирович> как-то сказал: обе они растворились в обожании о<тца> П<авла> Фл<оренского> — двигаются только их форменные косынки и платья.
Вавочка дает уроки Истоминым — хорошенькой девочке Ксане[642] и мальчику Сереже[643]. За урок получает 2 миллиарда в месяц. Мать их, красавица Софья Ив<ановна>[644] (бывшая цыганка, в очень ранней юности ставшая Истоминой — помещицей, любимой женой, дамой) ждет, что «когда все вернется по-старому» и она опять станет богатой, тогда она заплатит за уроки как следует. Она, конечно, не приняла бы даром труда занятий с детьми… А «пока» дети едва одеты, едва накормлены, но устроены с учением «лучше, чем эти несчастные школьники».
С ними занимаются проф<ессор> Огнёв, Тучкова, Варв<ара> Григ<орьевна>, Борис Павл<ович> М<ансуров> и другие.
За 2 часа в неделю за лекции в Техникуме Вавочка получает 3 миллиарда. Весь ее заработок там — 5 миллиардов (5 000 000 000 р). Ждет из Берлина Евг<ения> Герм<ановича> Лундберга[645], а через него — литературного заработка. А «пока» семья Нат<альи> Дм<итриевны> делится с ней чем может. Валя и Таня посылают ей по червонцу. Надо мне реже ездить в Москву и посылать Вавочке — сколько смогу.
Спокойный, веселый, быстрый день с детьми. Генрих Артурович (доктор) сказал хорошие слова о моей работе с детьми. Анкета у девочек 7–8 лет, мною составленная по их возрасту. От детей вернулась счастливая от удачи, от легкости трудового, по существу трудного, дня.
…Год тому назад у Фаворских был вечер… Дождь. На окне сухие ветки можжевельника. Хорошо было с малышами.
Доктор Генрих Артурович (и все взрослые — учительницы и сестры) тут сначала испугались моих «игр» с детьми. Генрих Артурович хотел даже запретить их. Я не сдалась. Попросила его побыть раз-другой в холле (за дверью палаты, чтобы не мешать, не смущать детей да и меня) и послушать, как проходят наши «игры» и как ведут себя в них дети (все дети — лежачие, закованные в гипсе и в бинтах и повязках). Игры наши — это только инсценировки (в разговорах). А двигаюсь за всех актеров, за всех героев, героинь, за всех зверей и прочих только я.
«Теремок», «Короли», «Зимовье зверей», «Гуси-лебеди», многие сказки, «Колобок» и прочие приобрели права гражданства. Не забракована ни одна моя «игра». Дети и сами придумывают «новые игры». А толчком для них служат иногда самые неожиданные вещи — кусок веревки, чистая бумага, расписной конверт Вавочки. Очень увлеклись вырезанием фигурок из бумаги. Стада, стаи, военные полки, корабли, хороводы, герои сказок. (Хороша Баба Яга в ступе, она же на помеле.) Великолепно получилась в силуэтах сказка о царе Салтане — вырезали к ней силуэты все — до самых маленьких малышей, — и потом любовались на большой серый лист с наклеенными этими силуэтами. «Вся сказка сразу видна!» Некоторые фигурки «на листе оказались еще лучше, чем без листа». (Я осторожно, не меняя их стиля, заменила их своими вырезками).
Вчера вечером посетила меня фельдшерица Любовь Васильевна. Сегодня — сестра Над<ежда> Матвеевна. Я с удивлением узнала потом, что «этого не бывало» здесь раньше. Учительницы выше рангом (!), чем сестры и фельдшерицы. Я приняла это за шутку, а когда поняла, что это совсем не шутка, поскорее закрыла раскрытый удивлением рот. Слегка упомянула, что я даю читать книги и что угодила выбором книг своим читательницам. Собеседница успокоилась. Вот дичь-то дремучая.
Так, так… Давно уже оборвалась непрерывность — стремительность вертикали, возникшая год тому назад — на вечере у Фаворских. Теперь вертикаль рассыпалась на резкие штрихи, похожие на дождь детских рисунков — связанные между собою только тем, что чертятся они все тою же рукою. Сейчас я в чистом поле среди этих линий, штрихов и спиралей. Похоже на рассыпанные ноты?
Год тому назад, в воскресенье, было яркое, снежное, сверкающее морозным инеем утро. Мы были вместе у обедни в Пятницкой церкви за стенами Лавры — Флоренский в то утро говорил о дочери Иаира… И так странно сейчас, когда за черными стеклами окна льет туманный дождь, и грязь такая, что пройти трудно.
Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу.
Наталья Громова – писатель, драматург, автор книг о литературном быте двадцатых-тридцатых, военных и послевоенных лет: «Узел. Поэты. Дружбы и разрывы», «Распад. Судьба советского критика», «Эвакуация идет…» Все книги Громовой основаны на обширных архивных материалах и рассказах реальных людей – свидетелей времени.«Странники войны» – свод воспоминаний подростков сороковых – детей писателей, – с первых дней войны оказавшихся в эвакуации в интернате Литфонда в Чистополе. Они будут голодать, мерзнуть и мечтать о возвращении в Москву (думали – вернутся до зимы, а остались на три года!), переживать гибель старших братьев и родителей, убегать на фронт… Но это было и время первой влюбленности, начало дружбы, которая, подобно пушкинской, лицейской, сохранилась на всю жизнь.Книга уникальна тем, что авторы вспоминают то, детское, восприятие жизни на краю общей беды.
Наталья Громова – прозаик, исследователь литературного быта 1920–30-х годов, автор книг «Ключ. Последняя Москва», «Скатерть Лидии Либединской», «Странники войны: воспоминания детей писателей». Новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» основана на дневниках и документальных материалах из личного архива О. Ф. Берггольц. Это не только история «блокадной мадонны», но и рассказ о мучительном пути освобождения советского поэта от иллюзий. Книга содержит нецензурную брань.
Второе издание книги Натальи Громовой посвящено малоисследованным страницам эвакуации во время Великой Отечественной войны – судьбам писателей и драмам их семей. Эвакуация открыла для многих литераторов дух глубинки, провинции, а в Ташкенте и Алма-Ате – особый мир Востока. Жизнь в Ноевом ковчеге, как называла эвакуацию Ахматова, навсегда оставила след на страницах их книг и записных книжек. В этой книге возникает множество писательских лиц – от знаменитых Цветаевой, Пастернака, Чуковского, Федина и Леонова и многих других до совсем забытых Якова Кейхауза или Ярополка Семенова.
Роман философа Льва Шестова и поэтессы Варвары Малахиевой-Мирович протекал в мире литературы – беседы о Шекспире, Канте, Ницше и Достоевском – и так и остался в письмах друг к другу. История любви к Варваре Григорьевне, трудные отношения с ее сестрой Анастасией становятся своеобразным прологом к «философии трагедии» Шестова и проливают свет на то, что подвигло его к экзистенциализму, – именно об этом белом пятне в биографии философа и рассказывает историк и прозаик Наталья Громова в новой книге «Потусторонний друг». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Наталья Громова – писатель, историк литературы, исследователь литературного быта 1920–1950-х гг. Ее книги («Узел. Поэты: дружбы и разрывы», «Странники войны. Воспоминания детей писателей», «Скатерть Лидии Либединской») основаны на частных архивах, дневниках и живых беседах с реальными людьми.«Ключ. Последняя Москва» – книга об исчезнувшей Москве, которую можно найти только на старых картах, и о времени, которое никуда не уходит. Здесь много героев – без них не случилась бы вся эта история, но главный – сам автор.
Эта книга – увлекательный рассказ о насыщенной, интересной жизни незаурядного человека в сложные времена застоя, катастрофы и возрождения российского государства, о его участии в исторических событиях, в культурной жизни страны, о встречах с известными людьми, о уже забываемых парадоксах быта… Но это не просто книга воспоминаний. В ней и яркие полемические рассуждения ученого по жгучим вопросам нашего бытия: причины социальных потрясений, выбор пути развития России, воспитание личности. Написанная легко, зачастую с иронией, она представляет несомненный интерес для читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.