Марианская впадина - [57]

Вообще никаких звуков.

Жужжания кислородного аппарата тоже не было слышно. Я почувствовала, как панический страх холодной скользкой змеей ползет вверх по моей спине, заставляя меня дрожать. Джуди меж тем уже стояла возле меня, всматриваясь в темноту коридора и вынюхивая что-то. Вдруг она тихонько побежала в конец коридора, перебирая лапами по деревянному полу, остановилась у двери Гельмута и поскреблась в нее.

Я включила в коридоре свет, подошла к Джуди, взялась за ручку двери – и замерла. В неуверенности тихо постучала – ничего. Я постучала еще – на этот раз громче.

– Гельмут? – позвала я.

В голосе уже слышались слезы, меня охватила мелкая дрожь.

Я присела, уткнулась лицом в густой загривок Джуди и вдохнула запах ее шерсти. Меня это как-то успокаивало, но тут Джуди заскулила, продолжая скрестись в дверь.

– Я не хочу туда входить, – шепнула я ей в ухо. Джуди царапала дверь, уворачиваясь от меня.

Я поднялась, вытерла глаза и сделала глубокий вдох. Положила руку на ручку двери и нажала ее.

В комнате было темно и тихо. Слабый луч света из коридора падал на письменный стол, на котором стояла пишущая машинка. Я знала, что справа от меня кровать, но не решалась взглянуть туда. Странно пахло. Поэтому, глядя в потолок, я сначала пошла к окну, чтобы открыть обе створки и распахнуть ставни. Холодный горный воздух потоком устремился внутрь комнаты. Какое-то время я просто стояла с закрытыми глазами, подставив лицо свежему ветру.

Джуди залаяла. Я знала, что должна повернуться. Я должна туда посмотреть. С закрытыми глазами я вела обратный отсчет: четыре, три, два… Повернувшись к кровати, я открыла глаза.

На кровати, откинувшись спиной к стене, сидел Гельмут: взгляд устремлен к окну, волосы растрепаны, цвет лица с каким-то неестественным серо-желтым оттенком. Это я заметила, несмотря на сумерки и слабый свет из коридора. В левой руке он сжимал большой шприц: в него поместилась бы семикратная доза морфина. «Откуда у него большой шприц?» – первое, что мелькнуло у меня в голове. И только потом до меня стало доходить, что означает то, что я здесь вижу.

Я бесшумно опустилась на стул у письменного стола и присмотрелась к его лицу. Рот был приоткрыт, глаза закрыты – были бы они открыты, я, наверное, с ума бы сошла. Только сейчас я заметила, что рядом на кровати лежал сачок, урну Хельги он зафиксировал у себя между колен. Гельмут просто ушел, его больше не было. Он оставил меня одну здесь, в этом доме с призраками и со своей не совсем нормальной собакой. И со своим трупом. До этого мне никогда не приходилось видеть мертвецов. Мне было страшно.

Я отвернулась и разревелась, громко всхлипывая и бормоча про себя: «Черт, черт…» и «Вы, вы – идиот ненормальный». Как он мог, почему он ничего мне не сказал? Джуди вскочила на кровать, легла возле Гельмута, прижавшись к нему, и тихо прерывисто заскулила. Это было последней каплей, окончательно лишившей меня стойкости, и я разрыдалась – громко и безудержно – натянув себе на лицо футболку, в которой спала. Без сил я уронила голову на стол и не двигалась, пока не утихли судорожные всхлипывания.

Наверное, я долго так пролежала, потому что в какой-то момент заметила в окне свет. Солнце взошло, и небо окрасилось розовым цветом. Я выпрямилась, и мой взгляд скользнул по каретке пишущей машинки.

Паула – увидела я вверху заправленной в машинку страницы.

Я шмыгнула носом, потерла опухшие от слез глаза, соображая, что, вероятно, это было письмо, адресованное мне. Я осторожно вынула листок из машинки и начала читать.

Паула,

если вы сейчас читаете это, то, скорее всего, я сижу или лежу мертвым на кровати. Наверное, я вас очень напугал, и за это прошу у вас прощения.

Я не силен в словах и письмах, потому буду краток.

Я не собираюсь ждать, пока рак уничтожит меня мучительным образом, а смерть от рака легких – дело дрянное. Поэтому я свой конец себе выбрал сам.

Пожалуйста, позаботьтесь о Джуди. У Ульриха мое завещание. Вы сейчас только не пугайтесь – я завещал вам этот дом и все, что в нем есть. Кроме того, вам остается трейлер и, конечно, все коробки. Наконец-то сможете сунуть в них свой нос, ха-ха-ха. Не подумайте, что я сошел с ума. Но вы ведь знаете эти наши дела с выкапыванием. Поэтому дом и эта земля, думаю, остаются в хороших руках. Все остальное получат дети.

Позаботьтесь также и о моих „похоронах“. Я, с одной стороны, хотел бы быть рядом с женой. С другой стороны, я слышал, вам кое-что еще надо проделать на море с металлической коробочкой. Это было бы то, что надо Хельге и…

Я перелистнула страницу.

… мне. Меня похоронят здесь на кладбище, с кремацией. Ульрих все организует – и то самое „дело“ тоже. Я думаю, вы знаете, что надо делать. Держитесь его, слушайте его.

Надеюсь, у вас получится хорошая диссертация. Уверен, вы найдете себя, и я рад, что вы все-таки больше не хотите умереть.

Лопата в трейлере.

Всего хорошего!

Гельмут

Я несколько раз перечитала это письмо, чтобы вообще осознать, что в нем написано. Я не могла поверить, что Гельмут оставил мне дом. Мы же друг друга знали всего пару недель. Это абсурд.

Я еще раз перечитала письмо.