Марианна в огненном венке. Книга 1 - [23]

— Вам, очевидно, не известны законы наследственности? Я же изучил их, когда немного подрос. Один ученый медик из Кантона объяснил мне однажды, что ребенок негра и белой может не иметь негроидных признаков, но тем не менее может передать их своим потомкам. Но как мог мой отец представить себе, что его мать, этот демон, который осквернил весь наш род, зачала его от Гассана, гвинейского раба, а не от князя Себастьяне, ее супруга? Преследуемый сатанинской легендой о Люсинде, он поверил, что моя бедная мать также погрязла в бесчестии, и убил ее.

— Я знаю эту ужасную историю, — вскричала Марианна. — Элеонора… я хочу сказать, миссис Кроуфорд поведала мне ее. Какая жестокость и какая глупость!

Князь пожал плечами.

— Любой человек прореагировал бы так же. Даже ваш отец, может быть, если бы попал в подобную ситуацию. Я не имею права упрекать его за это… тем более что он все-таки оставил мне жизнь, которой, впрочем, я не могу особенно похвастаться. Я предпочел бы, чтобы он оставил в живых мать, а меня уничтожил, меня, чудовище, которое обесчестило его…

И столько было горечи в низком и печальном голосе последнего из Сант'Анна, что в Марианне что-то всколыхнулось. Она вдруг ощутила комизм их положения, когда они напряженно стояли друг против друга посреди обширного, почти пустого зала, и, пытаясь улыбнуться, она указала на нишу у окна, где стояли два каменных кресла, покрытых подушками.

— Не хотите ли присесть, князь? Нам будет удобней разговаривать… и у нас есть что сказать друг другу.

Это займет много времени.

— Вы полагаете? У меня нет намерения, сударыня, заставить вас долго терпеть мое присутствие, которое может быть для вас только тягостным. Поверьте, если бы обстоятельства сложились иначе, я никогда не согласился бы открыть вам свое лицо. Вы считали меня мертвым, и так было, без сомнения, лучше, ибо вы сильно пострадали из-за меня, хотя я и не желал этого! Бог мне свидетель в этом: со времени нашей свадьбы я от всего сердца желал, чтобы вы обрели если не счастье, то по меньшей мере покой и мир в душе.

На этот раз улыбка Марианны была непринужденной, и, поскольку князь не шелохнулся, она преступила свою гордость и первая сделала шаг к нему.

— Я знаю это, — сказала она тихо. — Но присядьте, прошу вас! Как вы сейчас напомнили… мы женаты.

— Это так мало!

— Вы считаете? Для соединившего нас Бога нет ничего малого… и мы можем быть по меньшей мере друзьями. Разве вы не спасли мне жизнь в ту ночь, когда Маттео Дамиани пытался убить меня возле разрушенного храма? Разве не вы освободили меня, убив его в Венеции?

— А разве вы не вернули, мне долг, спасая меня от бича Джона Лейтона? — отпарировал он.

Однако он перестал сопротивляться и позволил увлечь себя в нишу, еще залитую красным светом солнца.

Оказавшись близко к нему, Марианна снова ощутила запах лаванды и шафрана, запомнившийся ей с прошлой ночи, мимолетное воспоминание о странных событиях той ночи, забытых из-за неожиданной новости. Она не могла удержаться, чтобы не задать внезапно загоревшийся на губах вопрос.

— Так это вы, не так ли, похитили меня вчера вечером у Ревекки? Княгиня Морузи сказала мне…

— Я и не думаю отрицать. Это действительно был я.

— Но почему?

— Это было вызвано, сударыня, теми обстоятельствами, на которые я сейчас намекал, и без которых вы могли бы продолжать считать меня мертвым. Они заключаются в одном слове: ребенок!

— Ребенок?

Снова печальная улыбка, придававшая глубокое очарование его, пожалуй, слишком безукоризненному лицу.

Марианна, которая могла теперь рассмотреть его вблизи и при ярком свете, удивилась такому же непроизвольному ощущению восхищения, какое она испытала, обнаружив его на палубе «Волшебницы моря». «Бронзовое божество… великолепное животное…»— подумала она тогда. Но это божество оказалось на глиняных ногах, а животное — раненым.

— Разве вы забыли о мотиве нашего брака? Когда мой старый друг, Готье де Шазей, рассказал мне о своей крестнице, она носила ребенка от Наполеона. Сделав ее своей женой, я получал наследника, достойного продолжать наш древний род, ребенка, на которого я не смел надеяться и которого я навсегда отказался произвести на свет, чтобы не продолжать действие нависшего над нашим родом проклятия. Этого ребенка вы потеряли больше года назад во время пожара в австрийском посольстве. Но теперь вы носите другого!

Внезапно покраснев, Марианна вскочила, словно ее ужалила оса. Теперь все стало ясным, даже слишком и настолько, что она побоялась поверить в это.

— Не хотите же вы сказать, что вы жела…

— Да! — оборвал он. — Я желаю, чтобы вы сохранили этого ребенка. После моего прибытия сюда я следил за домом еврейки. Она единственная, кого вы могли просить о подобной услуге без особого риска для вашей жизни. А этого я не хотел никоим образом! Видите ли, когда я понял, что вы снова ожидаете ребенка, моя надежда воскресла…

Марианна буквально стала на дыбы.

— Надежда? Осторожней с этим словом! А вы знаете, вы, которому известно многое, от кого этот ребенок?

Князь утвердительно кивнул, но ничем не выразив свои чувства. Перед этим бесстрастным лицом Марианну охватил гнев.