Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов - [31]
Начальник штаба т. о. НКТП Кочубей после обследования переданных весной 1933 г. из ЦДТ в НКТП 6-го, 18-го и 20-го батальонов т. о. (угледобыча в Сучанских угольных копях и на ст. Тигровая ДВК) доносил в ЦВУТО и ОГПУ: «Санитарное состояние батальонов неудовлетворительное. Наличие вшивости, редкое посещение бани (один раз в м-ц), скученность расположения Т/О в бараках, отсутствие белья и постельной принадлежности — все это создает чрезвычайно тяжелую обстановку состояния батальонов.
Ко всему этому нужно добавить наличие в районе расположения батальонов таких заболеваний, как цинга и т. наз. „Азиатский грипп“, заболеваемость которыми доходит в частях Т/О до 7 %. Особо выделяется по наличию названных заболеваний 20-ый батальон, обслуживаются в санитарном отношении части только своими штатными лекпомами, а со стороны местных здравотделов не получают никакой помощи. Командование частей сигнализировало об этом не только Сучанскому здравотделу, но и Приморскому облздравотделу, но, к сожалению, до сегодняшнего дня ни одной из этих организаций мер никаких не принимается и батальоны в этом отношении предоставлены сами себе»[136].
Если в частях т. о. НКТП и ЦДТ медико-санитарное обслуживание местными здравотделами, хотя и с перебоями, все же осуществлялось, то части т. о. НКПС до лета 1933 г. были лишены его полностью. Старое руководство Управления т. о. НКПС, стремясь к большей денежной выгоде, заключило с Главжелдорстроем гендоговор, одним из условий которого было перечисление страховых взносов не в ЦУСТРАХ, а на счета самих частей т. о. Поэтому лечебные организации транспортно-санитарного управления отказали частям т. о. в медико-санитарном обеспечении. А поскольку своих медработников и лечебных учреждений для обслуживания частей тыловое ополчение НКПС в тот период не имело, то части оказались вообще без какой-либо медицинской помощи.
К концу 1933 г., после смены руководства ЦУТО НКПС и ЦДТ положение дел с вещевым снабжением в частях т. о. начало улучшаться, хотя полностью обеспечить тылоополченцев всем необходимым так и не удалось. В связи с развитием подсобного хозяйства в частях и выделением дополнительных фондов на самоснабжение улучшилось и продовольственное снабжение. Видимо, по этой причине НКСнаб исключил из продпайка тылоополченцев мясо и рыбу, предоставив частям возможность заготавливать их самостоятельно. Временно исполняющий обязанности начальника УТО ГУ РККА Кутузов при подготовке обоснования предлагаемых им норм снабжения т. о. продовольствием в конце 1933 г. приводил следующие сведения:
В реальности с переходом на котловое довольствие калорийность пищи тылоополченцев во многих частях была доведена уже до 3–3,5 тыс. калорий[138].
Политико-моральное состояние частей находилось в прямой зависимости от качественного подбора начсостава и тылоополченцев, жилищно-бытовых условий, снабжения всеми видами довольствия и условий труда. В большинстве отчетных документов 1932–1933 гг. качество подбора начсостава характеризуется как неудовлетворительное. Низкий образовательный и культурный уровень начальников, отсутствие у многих из них элементарных навыков работы с людьми часто приводили к «искривлению дисциплинарной практики» — издевательствам над подчиненными, уголовным преступлениям. Характерными среди значительной части начсостава т. о. всех трех наркоматов в этот период были пьянство, склоки, присвоение и растрата казенного имущества, грубое обращение с тылоополченцами и т. п. Начсостав в батальонах рецидивистов (НКПС) применял по отношению к тылоополченцам недопустимые меры воздействия: их выдворяли из помещения в зимнее время на холод без одежды, изолировали без теплой одежды в вагонах-ледниках, сажали рецидивистов голыми на рельсы и лед, содержали под арестом до 55 суток или более 20 суток с установлением голодного пайка, соленой рыбы без воды, расстреливали тылоополченцев без суда, устанавливали 15-часовой рабочий день.
По установленным фактам злоупотреблений служебным положением, совершенных преступлений, «искривлений дисциплинарной практики» к провинившимся начальствующим лицам применялись жесткие меры наказания как дисциплинарного, так и судебного порядка. Приведем типичные проступки и преступления, характеризующие начсостав т. о. НКПС в конце 1932 — начале 1933 г. Командир роты 10-го батальона Богданов в пьяном виде учинил скандал со стрельбой из револьвера, командованием от работы отстранен, дело передано в ТО ОГПУ; командир роты 22-го батальона Нестеров за невыполнение приказа снят с работы; начальник 9-го батальона за растрату денег и присвоение казенного обмундирования, впоследствии проданного на рынке, отдан под суд; командир роты 32-го батальона («рецидива») Толстоноженко за удар тылоополченца револьвером по лицу и затем изоляцию последнего без срока в холодном вагоне отдан под суд; командир взвода 31-го батальона Гуренов за систематическое пьянство, подделку документов и хищения отдан под суд; начальник оперштаба Восточной Сибири Зайцев за хищение муки приговорен судом к 10 годам лишения свободы, а командир взвода Федоров — к высшей мере наказания; за взяточничество, разгул, пьянство и другие проступки три работника оперштаба Восточной Сибири по решению Коллегии ОГПУ ДВК расстреляны; за разбазаривание народного имущества и продуктов командир 12-го батальона Лаптев осужден к 10 годам лишения свободы, его помощник по политчасти Олейник — к пяти годам; начальники эшелонов «рецидива» Лагутин и Денисов и начсостав этих эшелонов (5 чел.) отданы под суд по обвинению в самочинном расстреле тылоополченцев и других преступлениях
