Маргаритки - [60]

— В прошлый раз мы обсуждали проблемы Каролины Альбин с наркотиками, — начал Алекс и откинулся на диване. — Не могли бы вы примерно указать, когда они начались?

Рагнер Винтерман также откинулся на спинку кресла. Вид у него был вызывающий.

— Я, как мне кажется, ясно сказал, что практически все сведения получал от самого Якоба, — заявил он. — Поэтому мне сложно ответить на ваш вопрос более точно.

Он посмотрел на Алекса, чтобы убедиться, что тот услышал и понял. Алекс понял.

— Но можно осторожно предположить, что ее проблемы начались уже в конце подросткового возраста.

— Сразу же тяжелые наркотики?

— Ничего не могу сказать по этому поводу.

«Пошел на попятную, — подумал Алекс. — Сообразил, что его показания больше не являются неопровержимыми».

— Якоб регулярно делился с вами всем этим?

— Да, — подтвердил Рагнар Винтерман, — да, делился.

— На протяжении скольких лет Якоб прятал беженцев в доме на Экерё? — непринужденно спросил Алекс, словно этот вопрос естественным образом вытекал из всего предыдущего разговора.

— Это, к сожалению, мне также неизвестно, — сказал священник и положил ногу на ногу.

— Но вам было известно, что он их там прятал?

Настоятель вздохнул.

— Это всем было известно.

— Но, когда мы были здесь в прошлый раз, вы решили не упоминать об этом?

— Я предположил, что это не имеет значения для расследования дела. Кроме того, я не хотел очернять память Якоба перед полицией.

Алекс улыбнулся.

— Очень благородно с вашей стороны, — вырвалось у него.

Взгляд Рагнара Винтермана помрачнел, и Алекс продолжал:

— Вы принимали участие в этой деятельности?

— Никогда.

— А кто-нибудь из прихожан?

— Мне это неизвестно.

Раздражение Алекса росло. Он бросил быстрый взгляд на Петера.

— По прошествии нескольких дней, — сказал Петер, — вы все еще убеждены, что Якоб Альбин совершил самоубийство?

Настоятель замер. Поза и взгляд переменились, словно перед ним внезапно пронеслась гигантская тень.

— Да, — ответил он ясным голосом, — убежден.

С плохо скрываемой горячностью Алекс наклонился вперед:

— Объясните ход вашей мысли!

Рагнар Винтерман тоже подался вперед, повторив движение Алекса.

— Я не могу сказать, что мы с Якобом особенно тесно общались. Но, будучи коллегами, мы были очень близки. Ежедневно мы поверяли друг другу сокровенное и делились соображениями относительно разнообразных вопросов веры. Поэтому я могу утверждать, что я действительно знал Якоба. И поверьте мне, чувствовал он себя нехорошо. Совсем нехорошо.

— Его психиатр дает другую оценку его состоянию, — сухо заметил Алекс.

Рагнар Винтерман фыркнул.

— Эрик Сунделиус? Я потерял доверие к нему довольно давно, и я, и Марья умоляли Якоба сменить врача. Но он ведь был всегда таким упрямым!

— Почему вы хотели, чтобы он сменил врача?

— Сунделиус безответственный, — ответил священник. — Он никогда не менял своих методов лечения, хотя они и не оказывали на Якоба должного эффекта. Я должен сознаться, что в какой-то момент так забеспокоился, что решил разузнать побольше про этого психиатра.

«Священник, играющий в частного сыщика, — только этого нам и не хватало», — устало подумал Алекс.

— Что же вы узнали? — спросил Петер.

— Что мое ощущение оказалось верным. У него два выговора от комиссии по охране здоровья за — как это там называется — «безответственное лечение» пациентов группы высокого риска; оба случая закончились самоубийствами. Кроме того, его обвиняли в убийстве любовника своей жены.

Увидев удивленные лица Петера и Алекса, Рагнер Винтерман откинулся в кресле, весьма довольный собой.

— Но это конечно же уже известно полиции? — мягко сказал он.

«Нет, — сдерживая себя, подумал Алекс, — не известно».

— Что за черт, — горячился Алекс, заведя автомобиль и рванув со двора. — Как мы вообще могли пропустить это?

— Не знаю, были ли у нас основания проверять его, — задумчиво начал Петер, но его прервал звонок мобильного.

Ильва. Она редко беспокоила его по приятным поводам.

— Петер, у Исака очень высокая температура, — беспокойно говорила она. — И сыпь на животе. Я поеду в больницу, но хотела спросить, не посидишь ли ты пока с Давидом.

Страх охватил Петера. Его сын заболел, а его самого нет рядом. Никогда не дремавшая совесть снова напомнила о себе.

— Я сейчас же приеду, — сказал он коротко, — я в машине с Алексом, попрошу его высадить меня по дороге в Управление.

Алекс посмотрел на него, когда тот положил трубку.

— Один из пацанов заболел, — сказал Петер. — Не подбросите меня к Ильве? Если Фредрика все равно на работе, может, она съездит с вами к Элси и Свену Юнг?

Алекс кивнул:

— Идет.

Всю короткую дорогу до дома, который когда-то был общим для него и Ильвы, он размышлял о своей жизни. Новость о том, что Пия Норд съезжается с этим гадом Юаром, мгновенно потеряла важность. «Не подбросите меня к Ильве?» — сказал он Алексу. Словно этот адрес никогда не был и его адресом тоже.

В какой-то момент он почувствовал, что сердце в груди вот-вот разорвется на куски. Он так давно никого не любил так сильно.

Снова зазвонил мобильный. На этот раз звонил брат.

— Привет, — как обычно, протянул Джимми.

— Привет, — ответил Петер и услышал, как смеется брат.