Маресьев - [69]

Крепко всех обнимаю. Алексей Маресьев».

В своем ответе Маресьев выразил желание приехать в края, где его обнаружили жители деревни Плав. Но, к сожалению, ни тогда, ни в последующие годы выбраться на место своего спасения он так и не смог. Не звали? В том-то и дело, что звали. Местные власти, общественные организации регулярно присылали Алексею Петровичу приглашения. Причем не только к юбилейным датам, но и к обычным годовщинам.

По словам уже упомянутого сына Маресьева, «отец всякий раз под разными предлогами и, не объясняя толком причину, отказывался туда ехать, и в конце концов мне стало ясно, что скорее всего ему просто очень трудно было переломить себя психологически. Желание побывать в тех местах, как я хорошо понимал, у него, несомненно, было, но в то же время он, по-моему, испытывал некую боязнь, что ли, перед перспективой оказаться там, где перенес когда-то сильнейшее потрясение в жизни. А там, на месте, и это, наверное, не так уж трудно себе представить, все довольно живо напомнило бы ему о том, что случилось тогда под Валдаем».

Трудно не согласиться с выводами сына Маресьева. Даже такой крепкий, волевой и сильный духом человек, каким был Маресьев, не захотел дважды входить в одну и ту же реку. Тяжело ему было это сделать. Правда, незадолго до своей смерти Алексей Петрович все-таки высказал сожаление о том, что не побывал в краях, где ему выпал жребий остаться в живых. «Знаете, я об одном жалею: что не посетил места еще раз, — сказал он. — Сожалею, что не побывал на „тропе Маресьева“, о которой мне много рассказывают, а ведь Новгородчина рядом. Успокаиваю себя тем, что часто виделся с ребятами, которые меня спасли. Вообще, время очень быстро пролетело».

Что касается его спасителей, то о них он действительно никогда не забывал: вел с ними переписку, посылал или передавал подарки. Например, Сергею Петровичу Малину он подарил фотоаппарат «ФЭД» — роскошь по тем временам. Другому своему спасителю — Александру Михайловичу Вихрову Маресьев поспособствовал сделать зубные протезы. Когда Малин или Вихров бывали в Москве, Алексей Петрович всегда тепло и радушно их принимал…

Однако вернемся в начало послевоенной жизни Маресьева. После обрушившейся на него славы она стала еще более насыщенной и многокрасочной. Поездки по стране, встречи на фабриках и заводах, в школах и воинских частях, выступления на митингах, торжественных собраниях и заседаниях… В Москве мальчишки по утрам собирались стайками возле дома и на улице, где жил Маресьев, и потом сопровождали его по любому маршруту. Герой из книги вызывал у них чувство восхищения. А настоящий Герой с улыбкой сетовал:

— Совсем житья не стало, хоть гримируйся или бороду отращивай…

В марте 1948 года Маресьев вновь вернулся в авиацию. Он начал работать в 1-й Московской специальной школе Военно-воздушных сил (1-я МСШ ВВС), в которую был принят на должность начальника авиационной подготовки. Это учебное заведение, расположенное недалеко от Центрального аэродрома в Чапаевском переулке столицы, было в чем-то сродни царскому кадетскому корпусу. Как в дореволюционной России кадетский корпус давал своим воспитанникам «образование, формировал характер, приучал к исполнению своего долга, внушал любовь к Отечеству», так и в 1-й МСШ ВВС учебный процесс был построен в подобном же ключе.

Идея о создании такого военно-подготовительного заведения была подсказана в свое время наркому обороны СССР маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову известным военным ученым профессором и комкором В. Д. Грендалем. Нарком идею поддержал. И незадолго перед Великой Отечественной войной такая школа была создана.

Спецшкола была военной, учащиеся носили летную форму с погонами. На первом плане было изучение общеобразовательных предметов по программе средней школы. Кроме того, воспитанникам прививали правила хорошего тона, они учились бальным танцам, получали уроки музыки, рисования. В школе был даже свой драмтеатр.

Одновременно огромное внимание уделялось военной подготовке. В программе обучения были предусмотрены специальные профильные дисциплины. В частности, питомцы школы проходили теорию полета, осваивали конструкцию самолета По-2, других типов крылатых машин, постигали основы авиационной навигации, делали разборку и сборку авиационного пулемета ШКАС, прыгали с парашютом, учились вождению на мотоцикле и т. д. Основательно они изучали общевоинские уставы Советской армии — строевой, дисциплинарный, внутренней и гарнизонной служб, наставления по стрельбе из различного оружия. Полученные знания учащиеся применяли на практике, когда занимались строевой подготовкой, заступали в караул, выезжали на стрельбище, а также на лагерные сборы.

После окончания учебы выпускники, как правило, шли учиться в авиационные училища различного профиля — туда они имели право поступать без экзаменов. В дальнейшем они становились военными летчиками, инженерами и даже космонавтами. К примеру, за несколько лет до прихода Маресьева в спецшколу ее окончили будущие летчики-космонавты дважды Герой Советского Союза В. М. Комаров и Герой Советского Союза Л. С. Демин. Часть питомцев выбирала гражданку, но многие из них и там связывали свою жизнь с авиацией.