Маресьев - [12]

Неспокойно было и на участках Сахалинского погранотряда, поскольку южная часть острова в то время (до августа 1945 года) находилась в руках Японии. А это, безусловно, вносило в службу советских пограничников определенные трудности и создавало психологическое напряжение. Потенциальный противник, воспринимавшийся в тот период как реальный, был совсем рядом — вот он, японский солдат, с ненавистной ухмылкой смотрит в бинокль или сквозь прорезь прицела винтовки! Серьезное боестолкновение с японцами, которые попытались занять советскую часть Сахалина, произошло в 1938 году. Пограничники 52-го отряда решительно встали на защиту рубежей. Вместе с бойцами Красной армии они отразили нападение и заставили врага отступить.

Авиаотряд, в котором проходил службу красноармеец Маресьев, играл важную роль в охране государственной границы. Авиаторы-пограничники вели разведку местности, осматривали контрольно-следовые полосы, во взаимодействии с поисковыми группами обнаруживали и задерживали нарушителей границы, перебрасывали на отдаленные участки оперативные и поисковые группы, доставляли продовольствие, почту на заставы.

Первые азы службы Маресьев получил в учебном центре. Курс обучения в нем был рассчитан на два месяца и включал в себя следующие дисциплины: политическую, стрелковую, строевую, тактическую и физическую подготовку, а также уставы и технические средства борьбы. Кроме того, в процессе учебы нашему герою приходилось заступать в наряд по подразделению и нести караульную службу по охране аэродрома.

Маресьев оказался способным солдатом. Трудолюбие, дисциплинированность, ответственность позволили ему быстро освоить программу обучения, что нашло отражение в характеристике, подписанной на красноармейца Маресьева комендантом аэродрома техником 2-го ранга Сергеевым. Вот строки из этого документа: «Морально устойчив. Пройденные дисциплины усваивает хорошо. Полученные приказания выполняет быстро и аккуратно. Инициативен. На материальной части работает хорошо и внимательно».

За короткий срок Маресьев овладел и специальностью авиамоториста. Сдав необходимые экзамены, он вскоре уже обслуживал самолет многоцелевого назначения Р-5. По тем временам это была эффективная авиационная техника с мотором жидкостного охлаждения. Полутораплан имел хорошее вооружение, был незаменим для наблюдений с воздуха. Машина могла садиться на сравнительно небольшую площадку, а при наличии поплавков и на морскую гладь. Ее возможности позволяли летать на малой высоте, откуда хорошо просматривалась контрольно-следовая полоса. С самолета можно было поддерживать связь с пограничными нарядами.

Однажды прозвучал сигнал тревоги, поступило сообщение о том, что в советские территориальные воды вторгся корабль-нарушитель. А накануне пурга воздвигла на летном поле сугробы до двух метров. Все — от командиров до бойцов с лопатами бросились разгребать снежную толщу у ворот ангаров, рулежные и взлетную дорожки. Одновременно с помощью водогреек и бензиновых печек отогревали мотор, готовили к взлету Р-5. Сделано все было быстро, самолет поднялся в воздух и отогнал нарушителя границы.

Вообще, служить на Северном Сахалине, вспоминал Маресьев, было тяжело. Свирепейшие штормы, лютые морозы — характерная погода для тех мест. Случалось, даже птицы замерзали на лету. А каково в леденящую стынь обслуживать самолет! Руки промерзали даже в варежках. Но в варежках в мотор не заберешься, тем более не укрепишь какой-нибудь дюрит или шплинт. Алексею приходилось снимать варежки, работать голыми руками, с трудом отдирая от заледеневшего металла примерзающие к нему пальцы.

Но какими бы ни были трудности, критерий и требование оставались одни: самолет должен быть готов к полету. Полеты могут отменить или перенести время их начала, но технического состава это не касается. Самолет должен быть готов, невзирая ни на какие причины. «У меня до сих пор капает масло с ладоней», — шутил спустя годы Маресьев.

Каждый раз, провожая крылатую машину в небо, Алексей думал о собственном полете. Он верил, что рано или поздно все равно добьется своей цели. И путь к ней становился короче. У Маресьева был закадычный друг, моторист с другого Р-5 Михаил Васильев. Сослуживец знал, что Алексей умеет летать, и очень хотел, чтобы он поднялся в небо.

— Иди к командиру отряда! Просись, чтобы тебя направили в авиашколу, — горячо убеждал он Маресьева. — Ты что, не знаешь пограничного закона? Кто служит на совесть — командование всегда пойдет на встречу. Иди!..

И точно: все получилось, как советовал Васильев. Вот строки из воспоминаний Маресьева: «Я служил в пограничной авиации в пограничном отряде, работал мотористом, летать мне не давали, так как одному такому „летчику“ дали полетать, а он поломал самолет. Но я дошел до командующего войсками, и он сказал: „Попробуйте дать, если он хорошо летает, то пусть летает“. Пока меня стали проверять, командующий присылает специальное направление, что, если командир отделения соответствует требованиям, имеет образование семилетки, закончил аэроклуб и комсомолец, то послать его в военную школу. Меня вызвали и спросили, куда хочешь? Я сказал, что хочу в военную летную школу…»