Маресьев - [10]

Занятия в аэроклубе проходили без отрыва от производства. Как правило, по вечерам. Электричества не было, теоретический курс летного дела курсанты постигали при свете керосиновой лампы. Требования к учлетам были достаточно жесткие: учишься не в ущерб работе, плохо относишься к учебе — «от винта», то есть отчисляешься из аэроклуба. Законы неба суровы: дисциплина во всем — в большом и малом. Неудивительно, что многие учлеты испугались трудностей, покинули аэроклуб. Из тех первых 75 курсантов, зачисленных в клуб, к концу обучения остались самые стойкие — всего 12 человек.

Учился Алексей старательно. Первым учебником летного дела для него стал «Курс летной подготовки школ ВВС РККА». Этот учебник, который еще называли букварем, был написан мудро и толково. В частности, строгие требования к учебе летчика гармонично сочетались с нормами морали. Опыт бывалых пилотов показывал, что небо не прощает ошибок летчику на земле, — они, как правило, проявляются и в полете.

Особенно четко эта взаимосвязь подчеркивалась в п. 5 наставления, в котором было записано: «Постоянно воспитывать в себе: воинскую дисциплинированность как на земле, так и в полете; организованность, культурность в работе и быту; постоянную внимательность даже к мелочам, аккуратность, точность, быстроту в действиях и, особенно, разумную инициативность при выполнении поставленной задачи…»

Важные рекомендации также содержались в п. 14, где говорилось о том, что летчик не должен «падать духом при временных неудачах: наоборот, при неудачах проявлять еще больше находчивости, упорства и воли, еще больше работать над преодолением трудностей, при успехе же не зазнаваться, не допускать ослабления внимания, расхлябанности, насмешек над товарищами. Помнить, что в летной работе серьезное, осмотрительное, внимательное отношение к каждому полету и занятию, к каждой мелочи необходимо каждому летчику, независимо от его качеств, летного умения и стажа. Нарушение этого правила обязательно кончается поломкой или аварией, соблюдение его обеспечивает постоянную безаварийную высококачественную работу…».

Все эти наставления Маресьев аккуратно записывал в тетрадь, потом заучивал наизусть. И не зря. Впоследствии они пригодятся ему в реальных ситуациях. Много внимания на занятиях уделялось изучению материальной части крылатой машины. Устройство двигателя, приборов передних и задних кабин, системы запуска и контроля, других «органов» самолета Алексею давалось легко. Без особого труда он постигал основы пилотирования и аэронавигации.

Наконец наступил долгожданный день, когда Маресьев вместе с инструктором Александром Ереминым впервые поднялся в воздух. Это было воскресное утро. Ярко светило солнце, на голубой холстине неба — ни облачка. Одним словом, погода как по заказу. Не без волнения Алексей занял кабину самолета. Перед стартом летчик-инструктор лаконичными фразами поставил ему задачу:

— Выруливай точно по флажкам. Полет по кругу, высота четыреста метров, расчет под девяносто градусов… Ясно?

— Так точно, ясно! — по-военному, как солдат, хорошо заучивший устав, доложил Маресьев, старательно затем вырулив на линию старта.

И вот уже крылатая машина, слегка подпрыгивая, побежала по полю, оставляя позади людей, постройки, цистерну с горючим…Через несколько минут самолет поднялся в воздух.

Находясь в небе, Алексей ощущал себя на вершине счастья. Внизу блестел серебристой чешуей широкий Амур-батюшка, медленно проплывало огромное зеленовато-бурое море тайги… Ему хотелось петь от радости. И он пел, этот парень, настоящий волгарь, с упрямым и сильным характером. «Я лечу! А небо, оказывается бездонное, ему нет предела! А внизу ребята-друзья… И наш прекрасный город Комсомольск! Еще недостроенный, но все равно прекрасный. Будто крылья выросли у меня», — вспоминал о воздушном крещении Маресьев.

Через некоторое время его допустили и к самостоятельному полету. В технике пилотирования У-2 — машина простая. На ней можно отрабатывать мелкие и глубокие виражи, развороты, пикирование, горки, петли, спирали и другие фигуры пилотажа. И все равно Алексей волновался. Одно дело подниматься в небо с инструктором, другое — самому, без всякой подсказки управлять крылатой машиной.

С трепетом в сердце подошел он к учебному самолету, сел в кабину, обхватил пальцами ручку управления, ноги поставил на педали… В заднюю кабину учлеты положили мешок с песком — груз для компенсации веса отсутствующего инструктора, чтобы не нарушить центровку. С «Иваном Ивановичем» — так еще в шутку называли этот мешок с балластом — Маресьев и приступил к самостоятельному полету. Минуты, и У-2 плавно оторвался от земли, постепенно набрал высоту. Полет по кругу и в зону начинающий авиатор выполнил блестяще. Труднее было сделать посадку — она считается сложным упражнением. Но и с этой задачей он справился.

После посадки Маресьев быстро вылез из кабины. Не снимая шлема, хотя вся голова была мокрая от пота, встал по стойке смирно у самолета, чтобы получить замечания. Но летчик-инструктор Еремин, ничего не говоря, молча похлопал Алексея по плечу и крепко пожал ему руку. Потом сказал: