Марахси - [4]

— Можно узнать почему? — сквозь зубы спросил Ромул. — Они хоть как-то это прокомментировали?

Хиотис пожал плечами и снова посмотрел на Саммю.

— Не только ваш завод, вся франшиза остановлена. Проект закрыт в связи с изменившейся политической обстановкой.

— Что это значит? — вкрадчиво уточнил Саммю. — Заказчик дал дуба? Или викторианцы теперь дружат с медведями?

Хиотис поморщился, но прямоту оценил.

— Нет, дело не в заказчике, он как раз живет и здравствует. Насколько мне известно, результат не прошел стендовые испытания. Ни первая партия, ни вторая, ни улучшенная третья.

— Это не наша вина, — повысил голос Ромул. — В технологии нарушений не было.

— Вас никто не обвиняет, — подтвердил Хиотис, аккуратно присаживаясь на вертлявый стульчик. — Это бизнес, ничего личного. Поскольку ваши интересы представлял я, вы получите неустойку, положенную при расторжении контракта по инициативе заказчика. Лучше, чем ничего, к тому же в вашей собственности остается и то, что сейчас находится на территории завода, включая оборудование и… полуфабрикаты. Остальным и того не досталось.

Несмотря на то, что речь шла о совсем неплохих суммах и дорогой технике, радости новость не принесла, напротив, породила тяжкую муторную тишину с закадровым подсчетом убытков и мрачных личных перспектив. Хиотис спокойно ждал, пока директорат смирится с новым положением вещей и можно будет поднять собственный вопрос, но он ошибся.

— А что конкретно в образцах было не так? — прервал общее тягостное молчание Бык. — Просто любопытно, может быть, все можно исправить или подкорректировать? Обновить линейку программного обеспечения, чипы усовершенствовать? Есть какая-то информация о выявленных недостатках? Насколько они критичны?

Ромул ничего не сказал вслух, но тоже с надеждой уставился на Хиотиса. Знать подробности, как оказалось, хотелось всем. Под общим перекрестным взглядом Хиотис почувствовал себя неуютно и в глубине души пожалел, что вообще прилетел на Марахси, нужно было удаленно пообщаться, сейчас сидел бы дома в тепле и безопасности, но клиенты ценят личное участие, черт их дери, да и не все вопросы доверишь технике. Волка ноги кормят.

— Скажем так, — уклончиво ответил он вслух, — недостатки выявились только после полевых испытаний. Ромульяне не выполняют заданную функцию, хотя хорошо имитируют ее при приемке, а провести настоящие тесты в момент приемки невозможно по ряду причин, поэтому и решение отодвинулось. Подвернись случай раньше — все случилось бы раньше.

— Они выставили ромульян против дрифтеров? — вдруг догадался Ромул. — И как?

— Никак, — поморщился Хиотис. — Ровным счетом. С таким же успехом можно было выставлять против танка заводного зайчика. Биологическая составляющая, как выяснилось, абсолютно не гарантирует ромульянам защиту от их собственной механической составляющей. Вот почему проект свернули мгновенно. Они не просто бесполезны, а опасны.

— То есть наши чипы — это не дрифт? — уточнил Бык. — Несмотря на то, что искины ему подчиняются?

Хиотис ничего не ответил.

— А что же они тогда такое? — не сдавался Бык, упрямо гнувший свою линию, чувствуя всеобщую молчаливую поддержку. — Люди управляют машинами с их помощью, общаются на расстоянии, насколько я знаю, в дрифте происходит точно так же. В чем различие? Можете нам объяснить?

— Я не большой специалист, — Хиотис поднялся, разговор начал его раздражать. — Едва ли мое мнение стоит мнения эксперта. Но предполагаю, что марахсийские чипы только создают среду, в которой человек и искин встречаются и взаимодействуют, но результат взаимодействия слишком непредсказуем. Сама же среда относится к реальности очень и очень опосредовано.

Ромул кивнул белым взмокшим затылком, рассеянно слушая этот диалог. На искинов и таинственный дрифт ему было плевать, потому что его собственный конец был полным и окончательным. Никто не сказал ни слова, когда он достал чековую книжку и выписал Хиотису последний чек — на фоне рухнувших перспектив и отчаяния сумма была ничтожной. Если бы мысли и эмоции были материальны, они расчертили бы воздух в комнате молниеносными пролетами, хотя с виду это выглядело обычным траурным молчанием.

Нарушил его опять Бык.

— Если сейчас сообщить людям об увольнении, мы получим масштабную войну с порчей оборудования, — негромко сказал он. — Некоторые из них только приехали в надежде заработать. Отправить всех по домам мы не сможем, выплачивать выходное пособие нечем, все деньги вложены в сырье для нового цикла. Нужен какой-то другой предлог и постепенное сворачивание деятельности. Например, увольнение не всех сразу, а партиями, в течение пары месяцев. За это время люди привыкнут, те, кто посообразительнее, сами уберутся с Марахси.

— Девяноста девяти процентам некуда возвращаться, — напомнил ему врач. — Марахси для них единственное место, где их принимают и дают крышу над головой с куском хлеба, не спрашивая ни о чем. Процесс обратной миграции привлечет ненужное внимание и со стороны Новой Виктории, и со стороны Урсулы.

— Как же тогда им сказать, что они уволены?

— Никак, — ответил вместо врача Ромул. — Саммю, стравите вниз сероводород и скажите, что у них есть десять минут, чтобы не сдохнуть. Пусть искины с дубинами разгонят все это стадо по стойлам и закроют на замки, пока мы не решим их вопрос. Будут сопротивляться — убейте парочку-другую, но чтобы через час во дворе никого не было.