Марафон - [4]

и правда, мне только по бабам сейчас, наверняка любой из нас бежит лучше, чем он.

Водопад. Дома смеялась смеялась смеешься. Мелькнула даже мысль бросить. Никогда не показывают по телевизору, нединамично, иногда старт и финиш, так даже лучше, но ведь хоккей - это смертная тоска. Включала, тем не менее,

обрадовались, когда я им привез. Потом

придумали куда деть. Лучшая неделя, и нет тренировок, и я тогда был не в лучшей форме, Сергеич, что не надо, с его точки зрения он прав, отец был очень недоволен, и думал

к счастью, я не читал тогда еще. Не могу согласиться, что они одинаковые, какая-то не та шкала.

Флажки, и снова больше чем обычно, что им здесь надо, от безделья, это же скучно, наверное, или только по телевизору,

Мы живые, и еще неизвестно,

надо бы потрезвее

хотя ничего не изменилось, как сделать, чтобы прошли два часа, я согласился бы начинать через два часа после начала, и все будут одинаково уставшие, хотя вряд ли в этом есть смысл, и Джиба или Спенсер выигрывали бы по очереди. Или нет.

Так нас с Васей заставляли бегать, когда мы еле ноги таскали, когда узнал, он за голову схватился.

И ничего геройского. Я знаю лучше, чем врачи, что каждый забег дорого мне обходится.

Последние три года довольно паршиво, такса не изменилась, так ведь у каждого раньше или позже. У меня раньше и дороже

обойдется, потому что можно бежать еще лучше из любви.

Разумеется, это нервы, но три года назад я даже не подумал бы приезжать в Киев на турнир, а сейчас надо было

или не ехать, или сначала доказать мальчишкам, что они побегут лучше меня, когда я не добегу так, что не смогу больше никогда.

По-прежнему метрах в десяти сзади. Странно. Он метрах даже не в трехстах, поближе малость.

Эх, жаль, черт меня дернул оглянуться, бедный Войтошек, ему не надо было бежать, он так отстал, что все, километра через три сойдет,

он же растренирован, и после простуды, да,

но сделать ничего нельзя.

Зайду к нему вечером, если буду жив, он был великий стайер, завтра если выиграю, куплю самую невероятную вещь, чтобы они ахнули,

если выиграю, побегу в следующий раз в этом самом,

странно, я не привык, что сторожат, да Спенсер. Он в прошлый раз иначе, и либо что-нибудь придумал, либо у него что-то не то.

Когда я защищал диплом, меня спросили, трудно ли пробежать

столько.

У меня были моменты, когда я делал это легко, легче Джибы, но всегда с паршивым результатом.

Чего еще могут потребовать?

Из двух девятнадцати здесь могут выбежать человек двенадцать

с Войтошеком, но он уже отпал.

Это не шахматы, а было бы похоже, если каждый знал, чего можно ожидать, что каверз сам себе не подстроит. Более или менее видно, кто насилует себя, а кто нет, хотя все держатся, то есть они, а кое-кто совсем молодцом, и по наивности беспокоятся за остальных.

Да и из двенадцати человек четыре уже не очень правильно

ногу ставят.

Очень легко

не пойму, только что было девять, слишком рано, я бы предпочел не раньше, чем через три. Она меня обманывает

Странная мысль, но я имел в виду только легкость и больше никого, зря выдум

глупо иметь претензии к женщине. От раздражения и усталости сцена ревности на бегу.

Он и научил меня тащить лишнего за собой, через все на свете, как мимо этих деревьев,

каждый делает свое дело, и мещанство, да и глупо поддаваться собственным слабостям, им поневоле поддаешься

а потом, если не борешься, начинаешь потакать. Не знаю, как я бы рассуждал, если бы она не была замужем, но это мое счастье,

мы невесомы, все, конечно,

и выдумываем все себя

еще слава Богу, меня научили сглаживать, потому что это может обойтись в несколько лишних километров,

и невозможно не быть за простоту.

Можно еще держать перед глазами разные мирные картинки, но когда нет народу, самая идиллия

стоит только открыть глаза пошире, но она не успокаивает, и нельзя вспомнить и вообще вспоминать женщин, а лучше футбол, или пикник с родителями, а женщин, смех и грех, только за километр или два, как будто тогда до размышлений.

Мне показалось болгарин устал, но нет, он ничего, только мы подтянулись, и наверняка будем еще ближе, но только вот,

черт, чудо, Шмидт пошел вперед, решительнее Джибы, словно забыл, на каком он свете и как он всегда делал, и не первый

день,

странно, он хочет выиграть, так эксцентрично, и напрасно, это

искусство, в таком деле

оставайся тем, чем всегда был, и даже если не получается выиграть,

не форсируй раньше времени, а

у тебя только дыхание и ритм лучше, чем у других, то не лишаться же

и этого, и уж лучше обо всем забыть и положиться тихо на случай. Втроем, и вынудил увеличить темп, может, и не так глупо, но они зря попались

нет-нет, впрочем, он-то мог бы и один, а они не дают, он пойдет первым, не сейчас, так через километр или два, а остановиться

они не дадут и как фору, теперь он потащит, но он не как захочет, а как они решат, и Джиба, за то, чтобы сбить, все отдаст,

и он, конечно, лучший бегун в мире. Но только это,

наверное, сделает болгарин, так как

он вроде впереди еще.

А самое странное, разрыв тот же, разве что не уменьшился. До ужаса, пойти бы вперед самому, и резкий рывок, вместе с ним, чтобы