Манюня пишет фантастичЫскЫй роман - [8]

Так как грязь с наших платьиц отколупываться не желала, мы покаянно вернулись домой. Ну и мама, естественно, сначала нас выпорола, потом выкупала до хрустального звона и одела во все чистое. Остаток дня, пристыженные, мы провели в благих трудах — убрались в своем письменном столе и чуть не покалечили друг друга за найденный в дальнем углу ящичка огрызок розовой резинки.

Потом с работы вернулся папа и за ужином рассказывал, что очередь на прием к новой практикантке тянется аж до регистратуры.

— Бедная девочка, — качал головой папа, — она который день ходит как в тумане.

— Почему? — удивилась мама.

— А где еще она увидит такое количество чабанов, спустившихся с гор специально для того, чтобы поглазеть на нее? Некоторые из них никогда не были у стоматолога и чуть ли не сами пломбировали зубы подручными средствами.

— Бедная девочка, — пригорюнилась и мама тоже. Она как никто другой понимала Луизу — сама прошла нелегкий путь городской девушки, попавшей в наш зубодробительный городок с его зубодробительными жителями.

А потом в больницу наконец-то выбрался дядя Миша, и судьбоносная, якобы случайная, встреча состоялась в папином кабинете. Дядя Миша был сражен наповал красотой Луизы и тут же потребовал, чтобы она вырвала ему зуб.

— Какой? — испугалась Луиза.

— Любой, — прорычал дядя Миша, — выберите любой и удаляйте без анестезии! Вам все можно!

На моей памяти это был единственный случай, когда дядя Миша потерял голову от любви. Вообще-то он считал себя однолюбом и всю жизнь с особой нежностью вспоминал тетю Галю.

— Вот кого я действительно любил. А может, даже и люблю, — рыдал он в плечо папе, когда они, после очередных обильных возлияний, вели долгие разговоры на нашем балконе. — И если бы мама с Галей ужилась, то я до сих пор жил бы с нею душа в душу.

А тут случилось неожиданное — дядя Миша влюбился в тоненькую девушку с лежащей на длинных ресницах густой челкой. К сожалению, ответить ему взаимностью Луиза не собиралась. У нее был жених, и через два года кабальной работы в отдаленном районе она собиралась возвращаться в Ереван, чтобы не расставаться со своим любимым уже никогда.

— Значит, будем дружить, — усыпил бдительность Луизы дядя Миша, а сам подумал: «Отвоюем».

— Спасибо вам большое, — обрадовалась наивная Луиза, — это было бы очень кстати, потому что никого в этом… ммм… замечательном городе я не знаю, и здешних людей, если честно, побаиваюсь.

— Звери, а не люди, — сверкнул глазом дядя Миша.

Луиза благодарно затрепетала в ответ.

— Какие у вас кудри чудесные!

«Будет моей», — решил дядя Миша.

Первым делом он повел ее в кино, на «Пиратов XX века». Луиза чуть не скончалась при виде воинственной провинциальной толпы, штурмом берущей кинотеатр. Дядя Миша заслонил ее своим могучим плечом и, прокладывая через толпу спасительную тропу, довел ее в целости и сохранности до кресла.

«Какой храбрый», — подумала с благодарностью Луиза.

«Кажись, пиджак сзади разошелся по шву, — закручинился дядя Миша, — по крайней мере, трещал он будь здоров».

Потом дядя Миша пригласил Луизу в наш краеведческий музей. А чтобы усыпить бдительность Ба, взял с собой меня и Маньку, предварительно заставив поклясться, что о чужой тете мы не проговоримся.

Пока дядя Миша, активно жестикулируя, пугал Луизу своими энциклопедическими знаниями о шумерах и Древней Иудее, мы с Маней ходили вдоль стендов с глиняными черепками и читали по слогам:

— 78 год д. н. э. 101 год д. н. э. 50 год д. н. э.

— Пап, а где это дно, откуда все эти сломанные кувшины достали? — не вытерпела Маня.

— В смысле? — удивился дядя Миша.

— Ну, тут везде написано — такой-то год, а рядом — «дне», вот я и спрашиваю, о каком дне тут говорится?

— Ахахааа, — залилась колокольчиком Луиза.

«Выпорю, чтобы больше меня не позорила на людях», — решил дядя Миша.

Потом он пригласил девушку в местный ДК на спектакль «Король Лир». После спектакля пришлось какое-то время выгуливать Луизу по скверу, чтобы она могла прийти в себя от культурного шока. Как назло, на днях дядя Миша сильно простудился и поэтому хлюпал носом.

— Апчхи, — элегантно чихал он в очередной клетчатый платок и выкидывал его в урну.

«Аристократ!» — решила Луиза.

«Дегенерат, — подумал дядя Миша, — последний платок выкинул, куда мне теперь сморкаться, в полу пиджака?»

Луиза глядела из-под густой челки дивными миндалевидными глазами и трогательно поправляла на плече лямку простенького сарафанчика. Шлеп-шлеп — стучали по ее изящным пяточкам деревянные сабо.

— Мне их мама из Болгарии привезла, — рассказывала она. — Сабо легкие и очень удобные, на пробковой танкетке.

При слове «мама» дядя Миша заметно напрягся.

— Не будем о грустном, — промычал он и спохватился: — То есть я куплю вам сто таких танкеток!

Особенную стойкость Луиза проявила при первом знакомстве с Васей.

— Карета подана, — смущенно отрапортовал дядя Миша, с диким грохотом открывая пассажирскую дверцу. На передних сиденьях красовались новенькие пледы.

— Прекрасная карета, — засмеялась Луиза, — я прямо Золушкой себя ощущаю.

«Назовем сына Аарон, — решил дядя Миша, — и мать мигом оттает».

Казалось — все уже на мази. Дядя Миша достиг совершенства в искусстве флористики, составляя удивительные букеты из полевых цветов, выдранных с мясом чаг, домашних роз и еловых шишек. Луиза смущенно алела щеками и позволяла взять себя под локоток, когда он в очередной раз забирал ее с работы на своем драндулете. Васе новая пассажирка тоже очень нравилась — он вел себя как настоящий джентльмен, заводился от одного Дядимишиного взгляда и готов был без бензина за рекордно короткий срок покрыть расстояние от Земли до Луны.