Маньяк - [53]

— Где же ваши посты прикрытия? Где? Это вы называете «дежурят»? — Костоев еле сдерживался, чтобы не сорваться окончательно. Глядя на работников милиции, он не ждал ответа. Ответ лежал перед ними, утверждавшими, что каждая электричка под наблюдением, на каждой остановке имеются глаза, и вот тебе…

Немного позже они узнают о том, что Чикатило утром отправился из Новочеркасска в Шахты с очередной жалобой в горисполком. В тамбуре встретил эту девушку и увел ее из поезда на следующей после «Донлесхоза» остановке. Пост прикрытия должен был прибыть первой электричкой, но в движении на железной дороге в тот день отмечался сбой, и он опоздал.

— Посты работали, — ответил один из оперативников. — Есть и рапорт, задерживали тут одного, он раньше попадался, из «отработанных».

Его решили проверить до «донышка». Тогда и открылось такое, что следователи только сжимали зубы покрепче. «Отработанный» гражданин Чикатило Андрей Романович попадался много раз, начиная с 1979 года, по различным делам проверялся. И неизменно отпускался с миром. Почему?

Один признак освобождал его от глубокой проверки: у Чикатило была вторая группа крови, обеспечивавшая ему постоянное, устойчивое алиби, где бы он ни попадался на пути следствия и оперативных работников. Преступника, того, который оставил в лесополосах множество жертв, искали по единственному вещественному доказательству — по сперме. Она неизменно имела четвертую группу.

До сих пор криминалистика считала: обнаружив на месте преступления кровь, слюну, пот, другие выделения, исследовав хотя бы один из этих «компонентов» человека, можно смело утверждать, что и все остальные будут соответствовать именно такой группе крови. Зафиксировав это, считают, что к анализам можно никогда не возвращаться.

Да, Чикатило попадал в зону внимания правоохранительных органов. Когда в 1984 году его задержал Заносовский, он был уверен и настойчиво всем доказывал: это тот человек, которого ищем. Его надо проверять всесторонне. Благодаря этой настойчивости, Чикатило какое-то время держали, исследовали кровь. Заносовский настаивал на всесторонней проверке:

— Я не специалист. Но нужно посмотреть… Может быть, под воздействием атмосферы сперма изменяется… может еще какие загадки… Надо работать с ним, это преступник…

Ничего, кроме добродушного похлопывания по плечу, Заносовский в ответ не получал.

— Там люди умные, разберутся, — говорили ему.

У Чикатило была одна феноменальная загадка, именуемая в науке как «парадоксальное выделительство». Не только Заносовский ставил под сомнение результаты анализов. Были и другие. Писали «наверх». Наконец в 1988 году правоохранительные органы страны получили документ, подписанный Генеральным прокурором Союза и главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения, в котором говорилось, что медицинской практикой выявлены редчайшие случаи, когда у человека группа крови и других выделений может не совпадать…

Выходит, Заносовский интуитивно чувствовал то, что через четыре года после его предположений подтвердят официальные органы.

Но загадку эту можно было решить значительно раньше. Мне пришлось беседовать со специалистами, которые говорили, что данный феномен отмечен в научной литературе еще в тридцатые годы. А проблема, утверждают они, лишь в уровне подготовки криминалистов, в их профессионализме.

Виноваты ли следователи, оперативные работники, что, встречая преступника, тут же его отпускали? Кто теперь может сказать определенно? Бесспорно другое: наука, имеющая безграничные возможности, не реализует их по разным причинам во благо. Как бы там ни было, а устойчивый стереотип многие годы спасал Чикатило, «работал» против его жертв.

— Следить за каждым шагом. Будем брать на преступлении, — сказал Костоев, и Чикатило взяли под наблюдение…

Амурхана Яндиева одолевали сомнения. Допустим, думал он, Чикатило найдет жертву, поведет убивать. Случится все это неожиданно: не скажет же он работникам милиции, куда направляется, чтобы заранее выставили посты. Близко подойти незаметно будет невозможно. Оперативники оглянуться не успеют, как на их глазах появится новая жертва. Тогда что? Возбуждать уголовное дело против того, кто допустил такую крайность?

Но было еще одно, пожалуй, куда более важное. Восемь лет не могли поймать опасного преступника. На его пути — десятки убийств. По каждому случаю начиналось следствие, заводилось уголовное дело. Очень велика возможность следственной ошибки, привлечения к уголовной ответственности невиновных. Впоследствии это, как мы уже знаем, подтвердилось.

Яндиев прекрасно знал эту систему, и память подсказывала: было такое, было. В Свердловской области однажды задержали сексуального убийцу, на совести которого было пять жертв. Мимо оперативных работников, следователей такая новость не проходит. Как правило, начинают заглядывать в свое хозяйство: все ли там чисто. В Свердловской области «чисто» не было: за преступления задержанного маньяка один был уже расстрелян, другой получил длительный срок. А это значило: всем тем, по чьей вине пострадали люди, грозит судебное преследование. Когда Яндиеву говорят о том, что сексуального преступника сокамерники могут убить из морально-нравственных побуждений как мразь, как недочеловека, которого и они, закоренелые убийцы, не приемлют, он на такого человека смотрит с сожалением и сочувствием.