Маньяк - [32]

Он безнадежно машет рукой, рубашка в оранжево-черно-белую клетку с надписью «Олимпиада‑80» при этом болтается, как на вешалке, на этих худых, прозрачных, желтоватых мощах. Но какая вера в его движениях: и в свою мощь, и в значительность. Он уже уверовал в себя и теперь не закрывается при появлении репортеров с камерами и не несет обычную галиматью: когда появляются камеры, он незаметно на себе все поправляет, раздвигает плечики — Чикатило начал не только понимать, что становится знаменитостью. Он создает образ преступника сурового и непроницаемого.

А мне все рассказ нашего земляка, Антона Чехова, вспоминается в таких случаях, когда я вижу эти приготовления Чикатило к съемкам. В одном его рассказе есть герой: ничтожный, забитый, маленький человек, мечтающий стать известным. И вот однажды он попал под извозчичью пролетку. Об этом появилась строчка в разделе хроники городской газеты. Прочитавшие сочувствуют, а он — с гордостью показывает: о нем в газете написано.

У Чикатило — один к одному. Мечтавший об известности политического деятеля, чуть ли не первого в стране — задатки, по его мнению, имел колоссальные, — Чикатило шаг за шагом смирился со славой совсем иного толка, и даже гордиться стал. Несколько раз в записях встретил фразу:

— Обо мне весь мир говорит… А вы — ничтожный ассириец, мафиози, пытаетесь меня ущемить… — указывал он на судью Леонида Акубжанова.

В книге рекордов Гиннесса отмечен ряд фигур, выделяющихся жестокостью и невероятным числом жертв. Чикатило утверждает, что у него их, пожалуй, за семьдесят. У Педро Алонсо Лопеса, отмеченного в книге рекордов — 300 девочек, так он сам признал, а нашли останки 53 детей, тут у них с Чикатило равенство. Названный в той же книге немецкий убийца Бруно Людке признал 85 жертв. Можно привести немало примеров из этой и других книг, посвященных данному вопросу, но число примеров не меняет сути: самые страшные из убийц — сексуальные. И на нашем суде психиатры отмечали: сексуальных убийц отличает единственное — число убитых.

Сейчас в Соединенных Штатах находится под судом каннибал Джеффри Дамер, «серийный», сексуальный убийца. Они с Чикатило по времени преступлений «работали» плечом к плечу, только по разные стороны планеты. Начали тот и другой в 1978 году. Правда, Чикатило задержали в ноябре 1990 года, а Дамера — годом позже. Темпы у них тоже были разные. У Дамера 17 жертв. Частями тел их были буквально забиты холодильники и морозильники — Дамер ел свои жертвы, а кроме того, получал удовольствие от вида расчлененного тела, законсервированных половых органов, кистей рук. Разный у них только ритуал, фетиши, у «серийных убийц». Главное же одинаково — к наслаждению идут единственным путем — путем преступления.

В одной из глав я назвал Анатолия Сливко, к которому обратился за консультацией следователь Виктор Бураков. Почему к нему, изощренному убийце, поехал следователь за помощью?

«Серийный» Сливко, в компании которого оказался и Чикатило, оставил после себя 17 жертв ритуальных убийств. Изучив его преступление, Бураков надеялся выйти на другого убийцу. Анатолий Сливко жил в Сибири с матерью. Отца у него не было. Как и Чикатило, его беспокоила слабая потенция, ставшая особенно заметной после того, как, отслужив в армии, вернулся домой. Это угнетало, унижало, однако приходилось мириться.

Но в жизни человека порой властвует случай. Такой был и у Анатолия. Шел он однажды по улице своего города, увидел толпу, подошел, пробрался вперед, и перед ним открылось неожиданное, трагическое: на мостовой лежал мальчик — жертва уличного происшествия. У него было прекрасное лицо. Удивительно чистая, выглаженная школьная форма: белоснежная рубашка, пионерский галстук, черные брюки и черные ботинки с блестящими массивными носками.

Когда глаза остановились на этих ботинках, а потом на крови, у Сливко произошел оргазм. Для него это было неожиданным потрясением, после которого он так и не смог прийти в себя. Уговорил мать уехать из этого города, сменить место жительства. Он бежал от этого непонятного, потрясшего его.

В городе Невинномысске Ставропольского края Анатолий устроился работать слесарем на местном химзаводе. Но, как оказалось, убегая как угодно далеко, от себя не убежишь. Еще не отдавая отчета в том, что делает, Анатолий организовал туристический клуб для школьников на общественных началах. Этому делу он отдавал себя без остатка. На свои деньги покупал для ребят школьную форму. Она уже стала другой, чем у того мальчика, но Анатолий доставал ботинки старого образца с массивным носком, сам начищал их до блеска, гладил рубашки и пионерские галстуки.

Не только родители, но и педагоги заметили его старания. Шло время. Сливко было присвоено звание Почетного учителя, потом и Заслуженного учителя РСФСР. Отмечалась при этом его индивидуальная работа с каждым ребенком.

А она принимала опасный характер. Одев мальчика с иголочки, разгладив каждую складочку, Сливко начинал проводить эксперименты, «воспитывать» в нем стойкость и мужество: ставил подставку, засунув голову мальчика в петлю, потом выбивал опору из-под ног ребенка. И — мгновенно вынимал из петли. Дикий ритуал? Но, приводя мальчика в сознание, делая искусственное дыхание, совершая другие манипуляции, Сливко получал половое удовлетворение точно так, как это произошло в далеком сибирском городе.