Мания - [2]
Ник почти не воспринимал того, что происходило дальше. Нож блеснул в тумане, и он услышал звук, с которым лезвие вошло в плоть. Наступила тишина. Сэм задрожал и беззвучно осел на землю. Ник не мог дышать, а голос в его голове кричал: «Почему, Сэм, почему? Почему ты не защищался?»
Наконец Нику удалось взять себя в руки. Его трясло. Может, он тоже ранен? Нет, крови не было. Он ударился лбом о землю, ребра пронзала боль, но в остальном все было в порядке. Похоже, подошла его очередь. Нападавший уже разобрался с Сэмом и теперь повернулся к нему.
Прикрываясь руками, Ник полз назад, на мостовую, а незнакомец, занеся нож, приближался к нему.
– Мы с тобой братья.
От безумных слов незнакомца у Ника кровь застыла в жилах. Ему хотелось спросить, что тот имеет в виду. «Почему мы с тобой братья? Сэм мой брат».
Или это ему только послышалось?
Он заметил какое-то движение в темноте за спиной незнакомца. У него сжалось сердце, когда он понял, что Сэм поднимается с земли, собираясь сбить сумасшедшего с ног.
Последним, что увидел Ник, было лицо нападавшего: жирная, изъеденная оспой кожа, нависающий над верхней губой длинный нос, черные поры и синие вены. Глаза нападавшего были водянисто-голубыми, с залитыми кровью белками. И они были распахнуты слишком широко.
А потом все исчезло…
Ник открыл глаза и не понял, почему находится в полной темноте. Ноги у него замерзли, во рту чувствовался теплый солоноватый привкус крови. На мгновение он решил, что лежит в снегу. И откуда взялся гудок корабля в тумане, почему гравий колет ему щеку? Ник прищурился, ожидая, что сейчас в глаза ему ударит яркий дневной свет.
Постепенно воспоминания начали возвращаться. Он был в Сиэтле и пару часов просидел в джаз-клубе, пока уши не заболели от музыки. Она звучала слишком громко, так что им с Сэмом приходилось кричать, чтобы хоть что-то расслышать.
Сэм…
Упершись руками в землю, Ник приподнялся. Он лежал лицом вниз, прижавшись щекой к чему-то острому. Ноги его были раскинуты, как будто он пытался поудобнее устроиться во сне.
Где он?
Ник перевалился на бок. Он должен быть на парковке. Но почему не слышно голосов и смеха пьяных студентов?
– Сэм?
Было душно и влажно. Ник слышал плеск воды о пирс и крик чайки. Все его тело болело. Острая боль пронзала ребра всякий раз, когда он пытался пошевельнуться, щека подергивалась. Он поднес руку к лицу, понимая, что сильно порезался. Над левым глазом уже набухла большая шишка. – Сэм? – снова позвал он.
Гигантская туманная тень неподалеку приобрела очертания корабля, застывшего на черной воде у пирса в пятидесяти ярдах отсюда.
Ник охнул.
Он снова услышал дыхание сумасшедшего, бросившегося на них из темноты. Мертвенно-бледное лицо, шершавая кожа, потрескавшиеся губы. Голубые глаза, панически распахнутые, словно нападавший и сам был напутан. Ладони незнакомца были замотаны рваными грязными тряпками. В слабом свете фонаря блеснул нож. Человек собирался ударить Сэма. Он громко дышал, и звук этот казался оглушительным. Падая на землю, Ник зажмурился и выставил руки вперед, готовясь встретить удар…
– Сэм!
Эхо его голоса прокатилось в темноте, и видение отступило.
Стук колес по ржавым рельсам заставил Ника открыть глаза. Наконец-то он начал воспринимать происходящее. Вместо асфальта парковки он увидел траву и ухоженный кустарник. На один из заводов «Боинг» поезд вез гигантские алюминиевые корпуса для самолетов…
Ник был в парке бухты Эллиотт, вот где. В полумиле от парковки, где на них с братом напали. И пришел в себя на беговой дорожке между зелеными насаждениями неподалеку от железнодорожных путей и доками, где на корабли грузили щебенку.
Борясь с болью во всем теле, Ник встал на четвереньки и выпрямился. Лицо его было перепачкано кровью и покрыто синяками. Несколько ребер, несомненно, сломаны. Ступни саднило, и Ник вдруг понял, что стоит на земле босиком. Где же его кроссовки? Поправив куртку, он огляделся.
Вокруг царил мрак, а туман был настолько густым, что Ник почти ничего не видел. Оглянувшись на черную тень корабля у пристани, он пошел назад, на парковку у Аласкан-вэй. Его тревога все усиливалась. Через несколько шагов он побежал.
Красный свет полицейской мигалки был заметен издалека. В клубах тумана, предвещавшего грозу, машина казалась серебристой. Ник замедлил шаг. По отблескам света, танцующим в темноте, он понял, что на звонок откликнулся не один полицейский наряд. Копов, осматривавших парковку – место преступления, было много. С Сэмом произошло что-то ужасное. Ник прислушался, пытаясь разобрать голоса, отдающие команды по рации, и шуршание ног по гравию. Его охватило смятение. Он не понимал, почему не помнит случившегося.
Ник полз по мостовой, когда незнакомец приблизился к нему. Шероховатый асфальт царапал пальцы. Увидев за спиной нападавшего брата, Ник обрадовался. Сэм не позволит этому случиться! Он схватит психопата и выбьет ножу него из рук! Но Сэм сделал шаг вперед и едва не упал. Он был ранен.
Сумасшедший обернулся.
– Осторожно, Сэм!
Брат едва держался на ногах, и нападавший не торопился. Он размахивал ножом, сжимая рукоятку грязными пальцами, а потом, согнув колени, рванулся вперед и всадил лезвие Сэму в живот. На лицо Ника брызнула кровь. От удара Сэм покачнулся и согнулся. Его лицо застыло, но не от ужаса, а от изумления. Сэм не боялся. Он только оцепенел, а потом рухнул на землю. Острое стальное лезвие зловеще сверкнуло в темноте ночи.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.