Манговая дудочка - [32]
Только сейчас мальчик понял, как любит этот дом, бамбуковые заросли, манговую рощу, берег реки и то место, где он и диди устраивали лесное угощение. Есть ли где-нибудь в мире ещё такая кокосовая пальма? Как красивы её листья в лунном свете! Как часто, бывало, лунными вечерами Опу сидел на этой веранде и играл с диди, глядя на залитые лунным светом ветви кокосовой пальмы! Какое прекрасное место Нишчиндипур! Сможет ли там, на новом месте, Опу ловить рыбу, собирать плоды манго, кататься на лодке, играть в железную дорогу? Разве найдёт он там Рану? Как здесь было хорошо, и как жаль, что всё это придётся покинуть!
После полудня повозка с семьёй Хорихора тронулась в путь. Рано утром на небе виднелись отдельные облачка, но ещё до десяти часов они рассеялись, и к полудню знойный огненный поток солнечных лучей затопил дорогу, поле, лес.
Поту долго бежал за повозкой.
— Опу, — сказал он на прощанье, — в этом году приедет очень хорошая труппа, а ты её не увидишь.
— Купи в лавке листок бумаги, — попросил Опу, — и напиши мне письмо. Ладно?
Они ехали по дороге мимо поля, где вчера был праздник. Следы его виднелись повсюду: где валилась скорлупа кокоса, где виднелась зола от костра, на котором кто-то готовил пищу и оставил после себя почерневшую от огня землю и измазанный сажей новый горшок.
Хорихор молчал, ему было тяжело. Хорошо ли он сделал, что решил уехать? Здесь его старый дом, ему больше не жить в нём. А их глиняный светильник, который горел, мерцая, погас с сегодняшнего вечера надолго.
Вот последний дом деревни — хижина с двухскатной крышей. Здесь жила старая Атури. Пока дом был виден, Опу всё смотрел на него. Затем, миновав большой сад финиковых пальм, повозка выехала на шоссейную дорогу. Когда деревня скрылась вдали, Шорбоджоя подумала: «Пусть вся бедность, вся нищета, все лишения, унижения и обиды останутся позади. Впереди новый мир, счастливая жизнь!»
Было часов десять вечера, когда повозка наконец достигла станции. Теперь им нужно узнать время отправления поезда. Как только повозка остановилась, Опу соскочил с неё и помчался на платформу. Восьмичасовой поезд давно у́же отошёл, и до самого утра поездов больше не предвиделось.
Во всём виноваты были, конечно, два вола возницы Хиру. Если б волы поторопились, они бы успели на поезд.
На платформе лежали кипы табака. Два железнодорожника возились у приспособления, напоминающего большую железную клетку с длинными прутьями. При помощи клетки они прессовали табак.
Когда взошла луна, рельсы чудесно заблестели. С обеих сторон станции, возле самого полотна железной дороги, на высоких столбах горело по два красных огонька.
В помещении станции на столе стояла керосиновая лампа на четырёх ножках. Рядом с ней лежали пачки бумаги. Опу, подойдя к двери, увидел, как начальник станции, сидя у машинки с колёсами, выстукивал чем-то вроде гвоздя непонятную дробь.
Опу — на станции! А пройдёт ещё немного времени — и завтра утром он не только увидит поезд, он даже поедет на нём!
Мальчику не хотелось покидать платформу. Но за ним пришёл отец.
Отец объяснил, что машинка, которую тот видел на станции у начальника, называется телеграфным аппаратом.
Опу шёл с отцом. Возле пруда уже готовился ужин. Тут же собрались другие пассажиры, которые тоже ждали поезда. Среди них Опу увидел девушку и мальчика. Из разговоров взрослых Опу узнал, что эта девушка из дома Бишашей из деревни Хобибпу́р; они с братом едут к отцу. Вместе с матерью Опу девушка готовила ужин. Она чистила овощи, а мать мыла рис и бобы.
Поезд прибыл утром в семь часов. Увидев его, Опу разинул рот и склонился над самым краем платформы.
— Ты можешь упасть, малыш! — Отец потянул его за руку.
Какой-то человек закричал, чтобы все отошли от края платформы.
Какой он огромный, этот поезд! А как он гудит! Впереди бежит большущий чёрный вагон с трубой, из которой валит серый дым, его называют очень смешно: «паровоз».
Девушка, которая готовила ужин с матерью Опу, откинув платок, с любопытством смотрела на приближающийся поезд. В вагоны стали с грохотом грузить вещи. Деревянные скамейки, стоявшие в вагоне друг против друга, все заняты. Пол вагона твёрдый, как цемент. В вагоне были настоящие двери и окна. Этот огромный, тяжелый поезд только что прибыл, но Опу не верил, что он тронется снова. Как знать, может быть, он больше не сдвинется с места? А вдруг им скажут: «Эй, вылезайте из вагонов! Наш поезд не пойдёт сегодня».
По другую сторону железной дороги остановился человек, который держал на голове огромную кипу травы. Он ждал, когда пройдёт поезд. «Какой он несчастный — он, верно, никогда не ездил в поезде, — пожалел его Опу. — Как скучно ему, наверное, жить на свете!» Возница Хиру, стоя у повозки, тоже смотрел на поезд.
Наконец вагоны тронулись. Опу почувствовал странное мерное покачивание. Быстро остались позади платформа, люди на ней, табачные кипы, возница Хиру, который продолжал стоять разинув рот.
Поезд пошёл полем. По обеим сторонам быстро бежала назад земля, поросшая травой, кусты и деревья. Как быстро они едут! Теперь Опу знает, что такое поезд. Кажется, что всё за окном поворачивается вслед поезду. Кусты, деревья, навесы над сеном, крестьянские хижины — всё это мелькает и сливается.
