Манчестерская тусовка - [71]

Шрифт
Интервал

Холлидей бросил Джейку бутылку водки. Тот поймал ее, с треском открутил крышку и жадно отхлебнул. От алкоголя на глазах выступили слезы и, проморгавшись, Джейк увидел, как мальчики вешают на крючки свои куртки. А под куртками у них — одни только плавки.

— Мальчики, в душ! — скомандовал Холлидей.

Еле волоча ноги, они прошли мимо Джейка и скрылись в клубах пара. Дон Форд вешал на крючок халат и засовывал ботинки под прибитые к стене лавки. У него был круглый отвислый живот, в тени которого болтались свернувшиеся в клубочек член и яйца.

— Ну что ж, — сказал он, хлопнув в ладоши. — Пожалуй, и я в душ!

Холлидей снял пиджак и повесил на крючок. Затем рубашку, брюки и майку. И тоже остался в плавках. Он сел развязать ботинки и при этом с улыбкой смотрел на Джейка. Джейк протянул ему бутылку водки, но Холлидей помотал головой.

— Иди-ка сюда, садись. — Он похлопал рукой по лавке. Джейк сел, и их головы оказались почти вровень.

Когда Холлидей нагнулся его поцеловать, Джейк тоже слегка подался в его сторону. Холлидей тут же с силой пропихнул язык глубоко в рот Джейка и как наждачной бумагой царапал его своей невидимой щетиной. Язык все двигался и двигался, не унимаясь. Джейк не отвечал на поцелуй, он просто держал рот открытым и пытался дышать.

Наконец Холлидей убрал язык и сказал:

— Ты — первый, на правах гостя.

Джейк проследил за его взглядом. Дон Форд степенно выходил из душа. Двое из мальчиков были уже без плавок, член у Форда встал и, подпрыгивая, ударялся о нависающее над ним пузо. Форд вел за руку одного из ребят — он повертел им перед Джейком, чтобы тот мог разглядеть мальчика со всех сторон.

Джейк посмотрел на них: три пары глаз. Впервые, он уже не помнил за сколько времени, перед ним был кто-то, кто не хотел бы с ним переспать. Кто-то, кто хотел убежать далеко-далеко и никогда больше его не видеть.

Холлидей встал, порылся в спортивной сумке, лежащей в углу, и принес оттуда бутылочку с маслом.

— Ну что, Джейк, определился? Может, Уильям?

Он указал на того мальчика, который все еще был в плавках. Бутылочка масла была открыта, и Холлидей обильно лил из нее себе в ладонь. Закрутив крышку и бросив бутылку Форду, он засунул руку в плавки и начал массировать свой член. Джейк наблюдал за тем, как тот разбухает под плавками. Улыбка ни на секунду не сходила с лица Холлидея.

Джейк отвернулся.

Дон Форд шлепнул самого маленького мальчика по попе:

— Ну-ка, мальчуган, на стол.

Мальчик, съежившись, отступил в угол, но Форд подошел к нему и, крепко схватив за предплечье, потащил к массажному столику.

— А ну залезай. А то щас побегаешь у меня!

Мальчик подошел и плюхнулся на стол. Его впалая грудь распласталась по кафелю, тоненькая и хрупкая, будто из фарфора. Дон Форд двинулся к нему, смазывая руки маслом.

Джейк встал, развязно помахивая бутылкой водки.

— Слезь-ка со стола, малыш, — сказал он.

Мальчик повернул голову и посмотрел на Джейка, но с места не двинулся.

Джейк не дергался, говорил медленно и четко.

— Слезай со стола. Сначала я.

Он пошел к столу, на ходу расстегивая пуговицу и молнию на джинсах.

Мальчик поднялся. Джейк повернулся к столу спиной и улегся. Приподняв зад, он стянул с себя штаны и ногами сбросил их на пол. Форд был сбит с толку, но Джейк широко ему улыбнулся:

— Хотите со мной? — А потом обернулся через плечо. — Может, вы, Холлидей?

Холлидей все продолжал улыбаться.

— Ладно, — сказал он. — Ложитесь поперек, молодой человек.

Джейк принял позу: ноги полусогнуты, грудь прижата к столу. Задница приподнята над одним краем стола, голова свисает с другого. Холлидей подошел к нему сзади и положил руку на спину. Джейк почувствовал, как к его заднему проходу прижалось что-то мягкое, размером с персик. Боли он не ощутил: был пьян, обдолбан и отключен. Холлидей протолкнулся в него по самый кишечник и начал качать как насосом. Джейк застонал и попытался его отпихнуть, но получил крепкий удар по заднице.

Напротив стоял Дон Форд, он переводил взгляд с Джейка на мальчика и обратно. Когда Джейк встретился с ним глазами, у того снова встал, он взял Джейка за голову и надел его рот себе на член. Джейк зашипел и, брызгая слюной, выплюнул член обратно: он был вымазан средством после бритья. Джейк начал хватать ртом воздух и смог выдавить одно-единственное слово: «Водки». Форд кивнул, открутил крышку и влил спиртного в развернутый кверху рот Джейка. А потом запихнул член обратно ему в глотку.

Сзади и спереди — Джейку оставалось только отталкиваться в такт движению, пока он не превратился в один отзывчивый кусок мяса. А в голове крутилась «Funhouse» Игги, снова и снова повторялась одна и та же строчка: «всю ночь напролет».

Когда Холлидей закричал и выдернул свой член, напоследок еще раз вмазав Джейку по заднице, Дон Форд перешел на его место. Джейк поднял голову и увидел, как Холлидей идет к душевым: сейчас он не улыбался. Лицо раскраснелось, как от гнева, он с трудом переводил дыханье. Когда он прошел мимо, Джейк поймал взгляд одного из мальчиков. Мальчик просто смотрел на Джейка и был скорее против него, чем за. Джейк подумал: правильно. Не думай, что я делаю это ради вас. Он делал это для себя. Даже когда у его задницы толкался жирный Форд, Джейку хотелось, чтобы это продолжалось: бесчувственное повторение, убаюкивающее ощущение отключки, безразличная жестокость всего происходящего.


Еще от автора Николас Блинкоу
Кислотники

Николас Блинкоу — популярный английский писатель, литературовед, журналист и редактор. Критики называют его романы «Кислотники» (Acid Casuals, 1995), «Манчестерская тусовка» (Manchester Slingback, 1998), «Белые мыши» (White Mice, 1998) и «Наркосвященник» (The Dope Priest 1999) современной классикой.Хотя Николас Блинкоу провозгласил себя и еще нескольких писателей «новыми пуританами» и даже издал соответствующий манифест, его роман «Кислотники» сочетает в себе все признаки «модной» книги: наркотики, транссексуалы, насилие, убийства и закрученный сюжет.


Наркосвященник

Захватывающая история международного торговца наркотиками, волею судьбы оказавшегося в кратере незатухающего вулкана израильско-палестинского конфликта. Роман Н. Блинкоу поражает своей разносторонностью и непринужденностью, яркой картиной страстей и каждодневной жизни в Израиле и Палестине.


Белые мыши

Блистательный и манящий мир моды, бросающий вызов и покоряющий роскошью. Время завоеваний и желание выделиться из толпы себе подобных. Мечта и реальность. А в реальности «модели, совсем как белые мыши — смазливы, неотличимы одна от другой и каждая спит со всеми остальными». Юные брат и сестра, попавшие в круговорот этой «индустрии красоты», сполна познают изнанку столь привлекательного для многих мира моды.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.