Мамин-Сибиряк - [94]

По желанию его превосходительства почетного члена общества господина начальника Пермской губернии Василия Викторовича Лукошкова, заседание имеет быть в его квартире (гостиница Плотникова)».

Мамин не присутствовал на собрании, хотя уже состоял членом УОЛЕ, поскольку находился в Москве. Но по приезде на родину разузнал о подробностях столь важного для жизни Урала события.

Съехалось более семидесяти человек, в том числе местный архиерей Нафанаил, генералитет, представители города и земства.

В своей речи губернатор Лукошков сообщил, что он представил на утверждение в Министерство финансов проект устава выставки, обратился за содействием к тринадцати приуральским и сибирским губернаторам. В результате работы заседания был создан комитет выставки — и с этого события все закрутилось.

УОЛЕ обратилось в Министерство иностранных дел, которое, в свою очередь, через иностранные посольства просило правительства опубликовать в своих странах программу выставки.

«Екатеринбургская неделя» печатала огромные списки экспонатов, то есть всех пожелавших принять участие в выставке и приславших изделия и предметы для ее отделов, которых было утверждено восемь: естественно-исторический; географический; антропологическо-этнографический и археологический; горной и горно-заводской промышленности; заводской, фабричной и ремесленной промышленности; кустарной промышленности; сельского хозяйства, лесоводства, огородничества, охоты и рыболовства; наконец, отдел предметов, привозимых из Европейской России на Урал и в Сибирь.

Акмолинский губернатор сообщил комитету: «Живыми представителями на выставку могут быть отправлены типичные киргизы[18] Омского уезда (мужчина и женщина), говорящие по-русски (мужчина даже знает русскую грамоту)». Было сделано распоряжение «о приисковании семейного бурята, для отправки его с национальною обстановкою в г. Екатеринбург».

Его императорское высочество великий князь Михаил Николаевич изъявил согласие принять звание почетного президента Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки.

Бальный оркестр капельмейстера Брюля за немалые деньги согласился играть с 15 мая по 15 августа ежедневно с 12 часов до 6 вечера.

Открытие выставки назначалось на 14 июня.

К концу апреля, когда сошел снег, большинство зданий уже было готово, строились павильоны.

13 июня Екатеринбург, побеленный, покрашенный, расцвеченный флагами, транспарантами, вензелями и гербами, торжественно встречал великого князя Михаила Николаевича, прибывшего с сыном.

На другой день после молебна с водосвятием распахнулись все павильоны выставки. Поражали красочные витрины, особенно нижнетагильского завода (колонны его витрины состояли из рельс), а также императорской гранильной фабрики (в виде грота, обложенного по наружности красивыми уральскими породами). Внутреннее пространство выставки представляло обширный сад с извилистыми уплотненными дорожками и красивыми цветниками. Посреди сада — фонтан, чуть в стороне — гора из больших уральских камней, вроде развалин прежде изящной беседки.

Народу было видимо-невидимо. Патриотизму горожан не было предела.

— Помилуйте, провинциальный город и вдруг!.. — умиленно повторял чиновник в кругу подобных. — Да-с… И все как следует. На плотине, в сквере — два бронзовых бюста поставлены, тут же электрический фонарь… Возьмите извозчиков, и те чувствуют вполне, что выставка.

— А вы видели машину, которую Подарцев представил из Тюмени? — спрашивал низенький, толстенький человек, от суконного праздничного одеяния и волнения постоянно потеющий и красный. — Ведь, батенька, полтораста пудиков… Я часа полтора на нее любовался: настоящий пароход.

«Художественная фотография Морица Гейнриха» приглашала желающих запечатлеться для потомков в сказочном интерьере.

Мамин, привлеченный к работе на выставке как эксперт (в прошлом году в «Екатеринбургской неделе» он дал две свои капитальные статьи — «Значение минерального топлива для Урала» и «Кризис уральской горнопромышленности»), пожалуй, лучше и глубже других понимал значение развернувшегося по обоим берегам Исети показа.

С конца июня в петербургской газете крупных промышленников и финансистов «Новости и биржевые новости» он дает большую серию статей — обзор разделов выставки.

О горно-заводском отделе он сообщал российскому читателю: «Это настоящее государство в государстве, тот исключительный мирок, где счет идет на миллионы рублей и «коловращение» людей совершается под влиянием целого ряда благоприятствующих и споспешествующих для такого коловращения атмосфер. Если бы представилась какая-нибудь возможность, то, по всей вероятности, здесь изобрели бы свои привилегированные законы питания, кровообращения, дыхания и размножения, как уже изобрели свой горно-заводской способ думать, чувствовать и считать».

Мамин пишет о жалком существовании казенных заводов, об упадке кустарных промыслов, о процветании винокурения… Как символ этого процветания — феноменальная бутылка-монстр водочного короля Поклевского, вмещающая пятнадцать ведер водки. «Вся фабричная деятельность Сибири ограничивается исключительно водкой, а остальное в счет идти не может: 4–5 железоделательных заводов и только».