Малийские этюды - [47]

Утром в аэропорту, подойдя к стойке с надписью «Рейс Бамако — Мопти — Томбукту — Гао», я спросил:

— Итак, все это не шутка?

— Отнюдь нет, месье, но вы уже четвертый, кто задает этот вопрос, — последовал ответ.

Действительно, это был не сон, и через полтора часа полета на борту комфортабельного английского лайнера маленькая кучка первых пассажиров «СТА» вышла на горячий бетон аэропорта в Томбукту.

Такого рыжего неба я не видел никогда в жизни. Может быть, силуэт города, описанный Ф. Дюбуа, и отделяя бы небо от земли, но здесь, казалось, вообще нет линии горизонта. Пыльное небо сразу переходило в пыльную землю, а едва намечавшийся в желтизне диск солнца скорее напоминал луну в тумане. Зато воспетую французом безграничность я ощутил в первые же минуты, когда шофер такси запросил за семикилометровый проезд до города такую умопомрачительную сумму, которой хватило бы на оплату такси из Бамако в Мопти. Тут же я прочувствовал и описанные путешественниками гордость и непреклонность жителей Томбукту. Шофер был не намерен торговаться со мной и прозрачно намекнул, что оставит меня с моими фотоаппаратами здесь, в песке. Потом я неоднократно сталкивался со сказочно высокими ценами в этом сказочном городе. Довольно редкого здесь тубабу никак не хотели принимать за старого знатока Мали и малийцев. Для них я был просто белым туристом, и поэтому за найм такси для съемок города в течение шести-семи часов мне пришлось выложить сумму, превышающую стоимость авиабилета от Бамако до Томбукту.

И Ренэ Кайе, и другие путешественники были весьма разочарованы видом Томбукту. Вместо прекрасного города-легенды перед ними предстали блеклые глиняные коробки в песке, разделенные песчаными лабиринтами кривых улочек, с песчаными полами, столами и кроватями. Думаю, сегодняшние туристы еще больше разочаровываются Томбукту. Мне приходилось разговаривать и с европейцами, и с американцами, направлявшимися в песчаный город. Их представление о нем — на уровне дневников Ренэ Кайе и Феликса Дюбуа. Для тех, кто не видел Томбукту, он продолжает оставаться Таинственным. Но многие, побывав в нем и вступив в так называемый «Клуб друзей Томбукту», никогда не испытывают желания вновь посетить Королеву Судана, Жемчужину песков.

И все-таки легенда о Томбукту жива. Пока живы легенды, люди не будут сидеть на месте. А пока живы люди, они будут отчаянно цепляться за легенды, всячески оберегая их, чтобы не испытывать горечь разочарований. Сюда едут, чтобы потрогать руками обмазанные глиной блоки известняка старых стен Санкоре, почувствовать огонь песка, прожигающий подошвы уже в 11 часов утра, вдохнуть прохладу ночной Сахары и послушать ее космическую тишину.

Предвидя возможность поживиться на этих чувствах, французская фирма возвела в песках за городом импозантное здание роскошной гостиницы «Азалай». Это Настоящая крепость в Сахаре, но только со всеми удобствами.

В 1975 г. я побывал в Томбукту в апреле, когда из Сахары возвращались последние азалай, соляные караваны. Зрелище, продолжающее привлекать путешественников. На песчаной площади преклонили колени верблюды со связками искрящихся на солнце ослепительно белых плит. Караванщики, закутанные в литамы, развязывали засаленные веревки. Возле них неторопливо прохаживались толстые торговцы.

На этот раз я приехал сюда в конце мая, в мертвый сезон. Где-то на юге Мали уже выпали первые дожди, а здесь смена погоды выражалась в тучах пыли, затмевавших небо. Туристов не было, как, впрочем, давно не было и авиарейсов из Бамако. «Азалай» за неимением клиентов закрылся на несколько месяцев. Это было самой неприятной новостью, потому что после первого посещения города у меня остались тяжелые воспоминания о здешнем кемпинге с несколькими относительно чистыми комнатами, где кондиционеры гнали горячий и пыльный воздух, и отдельным двухэтажным караван-сараем из известняка, изобиловавшим комарами, мышами и ящерицами. Следующим ударом было сообщение, что комнаты с кондиционерами-нагревателями только что заняты какой-то экспедицией, зато я могу выбрать любой номер в сводчатом серале. Там я единственный клиент.

Остановившись на пятой или шестой комнате с обшарпанными стенами, я разложил свои вещи и включил вентилятор, шевеливший душный воздух. Вскоре услышал довольно громкий шорох. Это большая мышь пришла есть мое печенье. Под шкаф стремительно юркнула ночная ящерка. Взяв в руки ботинок, я стал расправляться с огромными тараканами.

В полночь отключили свет и соответственно воду. Под накомарником спать было невозможно. Душила жара. Но и вылезти из-под него было нельзя. В воздухе стоял гул от мириад комаров. Обнаглевшие мыши основательно изучали мои вещи, роняя время от времени со стола всякие мелочи. Ветер хлопал ставнем и дверью из толстых досок, посвистывая в щелях. С минуты на минуту должно было постучаться привидение.

Часа в три ночи я решил выйти на воздух и просидеть там до утра. Лишь открыл дверь, под ногами что-то заурчало и зашипело. Стремительно захлопнув ее, решил в муках дожидаться рассвета под накомарником.

Когда между досками ставня появились светлые щели, я вышел наружу. Рядом с дверью на земле сладко спал малиец, которого поселили ночью в соседнем номере. Не выдержав жары, он улегся на воздухе, и именно его храп так напугал меня в темноте.