Маленький театр - [8]
— Вот беда! — воскликнула Маметта, крепко сжав руки Мили. — Вы, значит, им вместо матери? Да я бы на вашем месте разнесла весь этот театр и на отца бы не посмотрела! Подумать только, обречь детей на такую жизнь!.. Ну Жерве у вас актёрствует, а остальные чем занимаются?
— И остальные тоже… Флора, моя сестрёнка, просто влюблена в театр, танцы, аплодисменты. Зато мальчики терпеть не могут театр. Валентин самый старший и самый серьёзный. Ему так хочется найти себе дело по душе. Ведь ему уже пятнадцатый год. А Жиль только о море и мечтает. Вечно витает в облаках…
— Ну, а Жерве?
— Жерве? Ему только бы книги да книги. Ему бы в школе учиться, он такой способный…
Маметта всплеснула руками.
— Учиться?.. Разве они не ходят в школу?
— Да какая уж школа? Мы круглый год переезжаем с места на место.
— Ну и отец!.. Разве можно оставлять детей без учения!
Мили вскинула голову и сердито взглянула на собеседницу.
— Можно, сударыня… во всяком случае бродячим актёрам. Наш папа актёр и вправе распоряжаться своими детьми, как ему заблагорассудится. Он же не делает ничего дурного!
— Ну полно, полно! — сказала Маметта.
— Папа нас всех очень любит, он не злой, уверяю вас. Просто сам он сущий ребёнок. Только старенький… Меня очень тревожит его здоровье. А уговорить его обратиться к доктору — невозможно. С тех пор как не стало мамы, он слышать не может о болезнях. Вот и с Жерве… Господи, я и забыла о Жерве! Мне давно пора домой! — воскликнула Мили, вскакивая с кресла. — Большое вам спасибо за бинт, за помощь… словом, за всё…
— Не за что, милая, — добродушно ответила Маметта. — Трудно вам приходится, ну да стойкости и мужества вам не занимать. Поцелуйте-ка меня на прощание.
Мили обняла её, и на миг ей почудилось, будто вернулись прежние времена, когда мать, утешая, ласково её целовала.
— Завтра я навещу вас, посмотрю, что там у Жерве с ногой, — решительно заявила Маметта.
Мили обрадованно улыбнулась ей в ответ. Потом с грустью оглядела чистую уютную комнату, где, казалось ей, она защищена от всех житейских бурь и тревог. Неужели она навсегда прощается с этим домом? Может быть, она ещё вернётся сюда? И правда, почему бы ей не надеяться на лучшее? Когда она уходила, на сердце у неё стало легче и тревожные мысли о будущем как-то рассеялись.
V
В больнице
На поляне за церковью каждый занимался своим делом, пока старшей сестры не было. Обед был готов. Бельё развевалось на ветру. Валентин перенёс деревянный стол на лужайку, чтобы пообедать на свежем воздухе. Флора была уже в сером платье.
— Костюм я уже починила! — крикнула она, увидев Мили. — И ужасно проголодалась.
— Я тоже, — весело поддакнул папаша Кастиль. — Долго ты пропадала. Ну, живо за стол!
— Сейчас, папа, — негромко сказала Мили. — Как Жерве?..
И она невольно обернулась к Валентину, словно спрашивая именно его. Валентин с сомнением покачал головой:
— По-моему, он неважно себя чувствует.
Мили побежала к фургону. Жерве всё так же лежал на узком матрасе. Нога была обмотана полотенцем, щёки пылали…
— Да у него жар! — встревожилась Мили. — Папа, иди скорее сюда.
Кастиль не спеша взобрался по ступенькам и недовольно взглянул на сына.
— Знаешь, мне всё это порядком надоело, — буркнул он. — Да, щёки красные… но это ещё ни о чём не говорит.
— Да ведь у него жар, папа! — повторила Мили, прижимая к груди руки. — Надо непременно отвезти его к доктору.
— Никакого доктора! — крикнул Жерве, съёжившись на своём узком матрасе.
— Он прав. Все врачи ослы, — заявил господин Кастиль, презрительно передёргивая плечами. — Ему нужно одно — хорошенько выспаться, и всё. Спи, Жерве, и хватит об этом думать.
Но подумать об этом пришлось. Ночь прошла тревожно. Мили не отходила от больного. Жерве весь горел. Он то и дело просил пить, и ему, вероятно, чудился Люка, потому что он повторял в бреду: «Книга… книга…»
Мили не знала, что делать. На рассвете она не выдержала, тихонько поднялась и босиком побежала к палатке, — там на подмостках, закутавшись в одеяла, богатырским сном спали отец и братья.
— Что случилось? — сердито спросил папаша Кастиль, открывая глаза. — Который час?
— Только четыре. Меня очень беспокоит Жерве, — дрожащим голосом ответила Мили. — У него жар, его нельзя оставлять в таком состоянии.
— О женщины, женщины! — вздохнул Проспер Кастиль, поднимаясь. — Ну что я могу поделать?
— Нужно поехать в больницу, раз ты и слышать не хочешь о докторе. Это будет дешевле.
— Что ж, в больницу так в больницу!
— Да, но поблизости нет больницы. Придётся ехать в Руан. Руан большой город, и до него всего километров тридцать… Ехать нужно немедленно. Пожалуйста, папочка, поедем скорее.
Господин Кастиль не мог не поспорить, но тревога Мили передалась и ему, он сдался:
— Что ж, придётся ехать в Руан. Решено. Ребята, вставайте, да поживее.
Закипела работа. Надо было разобрать палатку, сложить парусину и доски в прицеп, проверить мотор, собрать вещи. Валентин и Жиль, ещё не совсем проснувшись, торопливо помогали отцу. Мили складывала непросохшее бельё и варила на плитке кофе. Жерве ещё спал.
— Не говорите ему о больнице, — просила всех Мили, — он испугается. Слышишь, Флора, придержи язычок.
Париж. 1943 год. Дом, где живет семейство Селье, стоит на улице Четырех Ветров. Обитатели его — небогатые люди, разные по характеру, симпатиям и привычкам. Но все они едины в своем чувстве ненависти к оккупантам и страстно ждут дня, когда война окончится и Франция снова станет свободной.
Пронизанная теплым и мягким юмором повесть о дружбе, горячей, преданной, облагораживающей. Герои повести — два двенадцатилетних школьника. Поль и Николя Товье — двоюродные братья, но растут они в совершенно разных условиях. Поль живет в атмосфере чрезмерной материнской любви и деспотичной придирчивости отца, живет без сверстников, в тепличной обстановке. Родители его люди обеспеченные, но детство Поля безрадостно.Николя — полная противоположность своему брату. Он рано узнал лишения и необходимость зарабатывать на кусок хлеба.
Повесть о первом самостоятельном путешествии с помощью автостопа современного французского школьника. Это путешествие открывает мальчику новый мир, новых людей; он учится понимать настоящую дружбу, перестраивает многое в себе.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.