Маленький охотник - [17]

Обрадовался охотник.

«Вот сейчас его схвачу», — думает.

Подкрался тихонько, протянул руку. Заворочался тут топор под сугробом, снег вокруг разметал, выскочил и ударил сына старушки прямо в лоб, так, что у того даже искры из глаз посыпались.

Долго бились сын старушки и топор-драчун. Топор охотника и по уху ударял, и по затылку, на тридцать шагов его отбрасывал, а все-таки одолеть не смог. Изловчился сын старушки, вскочил, пошатываясь, на ноги, крепко ухватил топор за топорище. Тут топор и притих.

Раскатил охотник свои деревянные лыжи по следу аргиша. Бежит к старику со старухой, топор несет. Добежал до знакомого чума, в чум вошел.

— Вот ваш топор, —- говорит старику и старухе. — Опять вы его на старом чумовище забыли.

Старик не берет топора.

— Видно, и на этот раз ты свое счастье не устерег, — говорит. — Я тебе больше ничего подарить не могу. След вора открою, а ты уж сам добывай свое счастье. Возьми с собой топор. Когда придешь по следу в чум вора, наш сынок-драчун тебе поможет.

Сын старушки и ночевать не остался. Спрятал топор в рукав и побежал назад. Добежал до своего чума. Видит — от входа след идет, до самой земли снег полозьями прорезан.

Раскатил он свои лыжи по этому следу и пришел к чуму богача.

У чума богача — оленей не сосчитать. Половина оленей в нем пестрых, половина — черных.

Снял сын старушки свои лыжи и поставил их задками ко входу, носами от входа. Сам в чум вошел.

Лежит богач на мягких неблюжьих шкурах, неблюжьими шкурами покрыт, из-под шкур только нос виднеется. А за передними шестами два лоскута заткнуты. Один лоскут пестрый, другой черный.

Сел сын старушки на шкуры, разговор завел. Много он, оказывается, слышал, много он, оказывается, видел, обо всем рассказывает.

Слушал его богач или не слушал, только с передних шестов чума глаз не сводил.

Потом спрашивает:

— Сын старушки, ты что, по-моему сделать хочешь?

— Нет, — отвечает сын старушки, — не по-твоему, а по- своему.

Тут он вынул топор из рукава и сказал:

— Ну, топор-драчун, чего же ты еще ждешь?

Подскочил топор и ударил богача по лбу. Перевернулся богач три раза и на шкуры упал. Топор его по затылку стукнул, богач к дымовому отверстию взлетел.

Сын старушки не стал смотреть, что дальше будет. Схватил пестрый лоскут, схватил черный лоскут и покатил на своих деревянных лыжах к родному чуму. На полпути обернулся, видит — чум богача на бок свалился, оленьи шкуры на нем, словно волны на море, колышутся.

Сын старушки засмеялся.      -

— Разошелся драчун, теперь не скоро уймется!

Прибежал охотник к матери, показал ей пестрый и черный лоскуты, потом заткнул их за передние шесты чума.

Когда стемнело, улеглись сын с матерью спать. Утром проснулись в теплом новом чуме. Около чума — оленей видимо-невидимо. Половина оленей пестрых, половина — черных.

Обрадовалась старушка.

«Накормлю, — думает, — сына жирным оленьим мясом».

Развела она огонь, вышла снега в котел набрать и закричала сыну:

— К нашему чуму кто-то едет! В нарты белые олени запряжены, на нартах белые медвежьи шкуры, сам ездок в белом совике.

Выбежал сын старушки гостя встречать.

Гость его спрашивает:

— Сын старушки, ты меня знаешь?

— Нет, не знаю, — отвечает сын старушки.

— Вспомни получше, — говорит гость. — Мы с тобой три раза бились. Ты сильный — все три раза надо мной верх брал. Я такого товарища давно ищу. Для того и топором оборачивался. Давай теперь вместе жить.

Что же будем еще рассказывать?

Откочевали они к верховьям речки, поставили два больших стойбища. Так вместе и сейчас живут.

ТРИ НЕВЕСТЫ

У Нгум Мята старика было три дочери. Выросли дочери. Пора им замуж выходить.

Однажды поехал старик на большое озеро ловить рыбу.

День его нет, второй нет. На третий день к вечеру вернулся старик и сказал старшей дочери:

— На той стороне большого озера чум стоит. Живет в нем охотник с матерью-старухой. Пойди туда, дочка, завтра на заре. Если и понравишься ему — станешь его женою.

Утром отправилась в путь старшая дочь, утром второго дня пришла в чум охотника. Стала у входа, смотрит, что в чуме делается.

В чуме огонь горит, над огнем висит котел, в нем мясо варится. Охотник, видно, на охоту собирается, ружье чистит. Мать-старуха больная, на шкурах лежит.

Говорит девушке охотник:

— Войди в чум, девушка, будь хозяйкой.

Девушка подошла к огню, села на шкуры и руки на коленях сложила.

Посмотрел на нее охотник, сказал:

— Разве так хозяйки делают? Сними котел с огня. Мясо раздели.

Стала старшая дочь мясо делить. Взяла две чашки, в одну положила жирное мясо. Эту чашку себе взяла. В другую положила жилистое мясо. Отдала охотнику.

Охотник разделил свое мясо на две части. Одну часть матери отдал, другую часть съел.

А девушка все жирное мясо сама съела.

Тут охотник сказал:

— Сытно ты поела и отдохнула хорошо. Теперь иди назад к отцу.

Удивилась старшая дочь, что охотник не захотел ее в жены взять, и пошла в свой чум.

Пришла к отцу и говорит:

Не понравился мне охотник. Не пойду за него замуж.

Тогда старик Нгум Мята сказал средней дочери:

— Может быть, ты понравишься охотнику. Иди в чум за большим озером.

Утром средняя дочь вышла из отцовского чума, утром второго дня пришла в чум охотника. Стала у входа, смотрит.