Маленький цветочный магазин у моря - [69]

— Роза сохранила картинку! — радуется Стэн. — Я на это надеялся! Поппи, а ты знаешь, что означают пурпурные розы?

— Как ни странно, да. Эмбер использовала их при оформлении свадьбы. Они означают волшебство.

— Верно. Твоя бабушка была настоящей волшебницей, потому я и подарил ей именно эту картинку.

— Это чудесно, но я не понимаю…

— Терпение, Поппи, не торопи меня. Запоминай, где все четыре картинки. Вторую я подарил другой своей давней подруге, которую ты тоже знаешь, — Лу.

— Как, старый чертяка, и Лу тоже?!

Стэн скромно улыбается.

— Что я могу сказать? В семидесятые Сент-Феликс был полон красивых женщин, а тогда все бредили свободной любовью. Лу досталась картинка с душистым горошком. Он означает нежное удовольствие, а Лу была такая…

— Все, Стэн, я уже знаю достаточно, спасибо! — Но я не могу сдержать улыбки. Кто бы мог подумать, что старина Стэн такой дамский угодник! — Лу свою картинку тоже сохранила. Она висит у нее в холле. Я ее заметила в тот день, когда родились щенки.

— Добрая старушка Лу, — говорит Стэн. — Я так радовался, что она снова вернулась в Сент-Феликс. Я очень скучал по ней.

— Роза, Лу… И кто еще у тебя был?

— О, только по очереди, не все сразу! Не думай обо мне слишком плохо, Поппи! — Он вскидывает седые брови. — Всего три леди значили для меня очень много, потому я и подарил им картины. Последней стала Изабель. Хотя она жила в Сент-Феликсе недолго, ее семья переехала вскоре после нашего знакомства. Ей досталась розовая гвоздика, означающая «я тебя никогда не забуду» — и я не забыл, Поппи, я помню ее так хорошо, как если бы это было вчера.

Он с тоской устремляет взгляд на сад Кэмберли-Хауса, и я молчу, чтобы не вырывать его из мира воспоминаний.

— Я не был ветреником, Поппи, — доказывает Стэн, возвращаясь к реальности. — Не надо так о мне думать. Я относился к этим леди с глубоким уважением и подарил картины в знак искренней привязанности. Это ценные дары.

— Это прекрасная история, Стэн, но к чему ты мне ее рассказал?

— Любовь приходит к нам в самом разном обличье, Поппи. Иногда она мимолетная, как интрижки лорда Харрингтона, иногда занимает важное место в жизни, как мои дамы из Сент-Феликса. А иногда… — Он сглатывает комок. — Иногда ты влюбляешься в кого-то, с кем не суждено быть вместе, но кого ты никогда не забудешь. Как Изабель.

— Стэн…

— Нет-нет, я это говорю не для того, чтобы вызвать жалость, Поппи. Просто пойми, что, какой бы ни была любовь, она для чего-то важна. Иначе и быть не может — слишком сильное это чувство. Запомни мои слова: твои чувства к Джейку для чего-то нужны. Подожди и увидишь.

Глава 34 Гелиотроп — искренняя привязанность

Настает вечер сорокового дня рождения Джейка, и мы с Эмбер и Эшем поднимаемся по холму к замку Трекарлан.

На Эмбер красивое длинное платье радужных оттенков и сандалии на ремешках. Я перерыла весь гардероб в поисках чего-нибудь подходящего к случаю, но ничего не нашла, и пришлось одолжить у Эмбер великолепное платье цвета утиного яйца. Сама я вряд ли решилась бы такое надеть, это Эмбер меня заставила. Облегающий верх и бретели украшены вышивкой, а юбка свободная, летящая.

Хорошо, что мы с Эмбер сложены одинаково, а то я не знаю, что бы делала. У нее неисчерпаемый запас нарядов: что-то она привезла из Нью-Йорка, а что-то насобирала в благотворительных магазинах по всей округе.

Мы с Бронте и Чарли велели всем гостям собраться в замке за четверть часа до появления именинника — его в половине восьмого должен был доставить Вуди. Понятия не имею, как он собирается притащить туда Джейка, но Бронте и Чарли заверяют, что все под контролем.

Чарли втаскивает нас в замок, чтобы там спрятаться. Эш и Эмбер в восторге, а я невольно спрашиваю себя, точно ли Джейк обрадуется такому сюрпризу. Он человек практичный, обеими ногами стоит на земле, и я вовсе не уверена, что ему по вкусу такие развлечения. С другой стороны, он так любит своих детей. Конечно, он порадуется, когда узнает, что все затеяли именно они.

Войдя в бальную залу, я осознаю, какой популярностью пользуется Джейк в Сент-Феликсе. Целая толпа с бокалами шампанского жаждет поздравить его. На стене вывешен баннер, развеивающий всякие сомнения в том, сколько лет ему исполняется. Белоснежные скатерти украшены шарами, наполненными гелием, и конфетти.

В условленное время мы все набиваемся в тесную комнатку за бальной залой. Стэн говорил, что в девятнадцатом веке дамы пудрили там носы во время праздников. Но когда мы торчим там, как сельди в бочке, трудновато думать о леди и их кавалерах.

— Тш-ш! — шикает кто-то. — Пришел!

Мы все замираем в ожидании сигнала, и раздается голос Джейка:

— Вуди, какого черта? Зачем ты меня сюда притащил?

— Пора! — выкрикивает кто-то, и мы вываливаемся из комнатки с дружным возгласом: — Сюрприз!

Но шок получает не только Джейк. Мы все обалдеваем, когда видим, что он стоит посреди залы, а руки у него за спиной скованы наручниками.

— Что за черт?! — кричит он при виде нас.

— С днем рождения, папа! — вопят Бронте и Чарли, кидаясь к нему вместе с Майли.

Джейк хочет обнять их, но обнаруживает, что не может.

— Так вот почему ты арестовал меня в моем собственном доме! — Джейк поворачивается к Вуди, пока Майли карабкается ему на плечо. — Я уж думал, ты ключ посеял.